Соло моно: интеллектуальные провокации александра потёмкина. Александр Потемкин: Соло Моно. Путешествие сознания пораженца Александр потемкин соло моно путешествие сознания
Мне стыдно за Шаргунова и Л. Аннинского , которые - о боже - " Соло Моно ". !
Потёмкинская катастрофа. Книга Соло Моно
Александр Потёмкин. Книга с заманчивой обложкой . " Соло Моно . Путешествие сознания пораженца ".
Забил книгу в Озон. Цена не смутила . Я не ожидал эзотерики , но я хотел " чего - нибудь этакого " - согласно грамотной обложки и аннотации .
Однако, оказалось совсем не так . И я искренне поражён .
Но поражён, не тем, что меня, как и тысячи читателей обманули, подсунув вместо обещанного "прорыва года" обыкновенный графоманский труд. Толстая фальшивка.
Как известно " сыроватый " язык , или что-нибудь в этом роде, что выдаёт в неопытном писателе всего-лишь недоученного писаку, ещё можно было бы простить, ну или подлечить как - то ... советами что ли, если человек поддаётся... советам.
Но тут другой случай. Это не просто мания чертить значки... то есть академически понимаемая графо-мания: то есть болезнь в каком-то смысле.
Тут графомания воинствующая... даже не так: это - ВОИНСТВУЮЩАЯ и НАГЛАЯ графомания. Плюсом к тому ...
Словом, тут много плюсов к тому. К тому же резкая диагностика может быть воспринята как импульсивное человеческое неприятие, которому особой веры нет .
Поэтому, попробую объяснить хотя бы то , что лежит на поверхности. То есть то, что каждый сможет проверить в интернете , не затрачивая денег на приобретение самой книги, и что стало бы выбрасыванием денег на ветер .
Итак, на фоне благородно звучащей темы " мирового злоупотребления в области создания искусственного интеллекта (ИИ) ", лежащей в основе фабулы и , собственно , в основе сочинительно - просветительской затеи , это таки, хошь-не хошь, а грандиозный литературный провал .
Легко понять, что наличие внутри ( претендующего на литературу текста ) просветительского зерна автоматически не делает из просветительства литературы .
Старания " выглядеть как литература " оказалось маловато .
Самонадеянность автора на то, что " и так прокатит , потому как он гений ", выше крыши . Она и подвела его .
Это тексты, полные синтаксического неблагополучия и фальши необыкновенной силы .
Сквозь них проглядывает не просто неряшливость: это категорическое пренебрежение , наплевательство на те базисные аксиомы литературы , которые , собственно , отличают литературу - как художественное произведение - от набора слов , лишь изображающего некое движение внутренних смыслов .
И никакого нового " наивного и искреннего " слова в литературе , что приписывают данной книге излишне рьяные защитники и критики ( купленные что ли ?), нет и в помине .
Это именно катастрофа. При том - казус неприкрытого тщеславия.
Казус состоит в том, что в текстах с уровнем гораздо ниже "средненького", жирными пятнами плавает непроходимая человеческая глупость - надурить человечество, навесив на предмет графомании ярлык "великого творения", использовав все подручные средства - как внутри книги, так и снаружи - при раскрутке.
Увы, благие цели - внедрение в массы одной авторской гипотезы (об "истинной цене интеллекта") и другой идеи, которая является предостережением человечества "об излишнем усердии при создании ИИ" - не слились с литературой, как то замысливал автор.
Не получилос: ни единого художественного целого , ни ловкого симбиоза , который бы - при желании - можно было читать и так и эдак - в зависимости от предпочтений и квалификации читателя .
Получился многостраничный пузырь "ни то, и ни сё", надутый индивидуальным чванством и размноженный по миру физически - благо , деньги у автора имеются .
Это не сатира и не гротеск, а как говорится сейчас "на полном серьёзе" - искренняя претензия на высокую литературу. Что выдаёт таки болезнь автора, а не стёб, чем - в отличие от Потёмкина - умело пользуются такие талантливые клоуны, манипуляторы вещичками героев и сознанием непросвещённых читателей, настоящие фокусники от литературы, как Пелевин и Сорокин.
Тут же - в Соло Моно - полное отсутствие вкуса. Литературного и всякого.
Там скукота и китч. Даже не балаган - который бы мы, тренированные и навакциненные Пелевиными-Сорокиными, простили. Китч - нижайшей пробы.
Даже намёка на мастерство - в смысле искусно , или хотя бы старательно сделанной вещи - в книге нет .
Это полная безликость, пустота, шаблонность , многословность, скрытый пафос , мешанина информации , беспомощность и абсолютная бездарность .
При том - попытка объявить себя мессией и спасти человечество с помощью героя - мыслителя из провинции . Последнее не является проблемой - ради бога: мыслитель из провинции равно благодатная тема. Однако автор катострофически не справился с собственной идеей.
Тут весь классический набор грубейших ошибок юнца, только - только освоившего буквы и пробующего писать . При том , что это не первая " книга " автора . Намёк на то, что "не в свои сани сел".
Я даже и не против "несвоих саней". Когда такое случается, то извинись, да выйди. Люди лишь по-доброму посмеются. Или пиши для себя, читай по вечерам, радуйся себе.
Тут же вышла на вынос перед публикой очередная фантастическая " шведская снежинка с хоботком ".
Я не шучу и не преувеличиваю недостатки книги. Они , увы и ах , просто есть . И не вкраплениями "есть", а глобально: во всю ширь и вглубь текста: в целом и в деталях.
И это при том, что автор - взрослый человек , притом экономист - доктор наук , закончил МГУ , он бизнесмен , имеет филиалы бизнеса за границей , завёл собственное " издательство себя " ( как Пелевин ), подвизался некоторое время в журналистике . При том , что человек умеет считать деньги и просчитывать успех .
Похоже, что автор искренне считает : успех , как любой товар , можно купить и продать .
Частично он прав. Так сейчас и делают , ибо бабло по - прежнему правит миром .
И он так делает.
Вот же повезло , - думаем мы . Ибо знаем проблемы профессионалов , для которых единственно писательство является способом заработка .
Всё бы ничего. Могли бы и не заметить: мало ли на земле графоманов пыжащихся.
Однако поражает размах литературной аферы Потёмкина.
Ведь к откровенной липе подключились СМИ.
Липу напополам с полнейшей бесвкусицей славославит телевидение.
Катьки Безымянные, Григории Родченковы и иже - в тыще шагов впереди Потёмкина по мастерству изложения .
" Величайший порнограф начала XX века " Боборыкин против Потёмкина - Бог Ра , Зевес и Ярило .
Китайцы, французы и кто - то ещё переводят этого соломенного Чудилы Мудрого .
Одни свихнулись: им и по хрену , они и Луну бы съели , если бы достали .
Другие, думаю , переводят для того , чтобы доказать самим себе и в пользу Европеи : русские они и в литературе гаже пёсьих украшений - тех , что на газонах .
Постмодернизм, который многие поносят за деконструкцию литературы , годится Потёмкину для подтирки кой - чего .
Стыдно мне за таких литераторов и за литературу на русском языке: обидней за русскую , чем за грузинскую ( фейковый писатель Потёмкин оттуда ).
Но Потёмкин умудрился опорочить всю ( всю , всю , всю - 1000 раз ) цивилизацию - в области художественной письменности . Тут он - антицивилизационный вирус , носитель и эталон эпидемии безумства в маске писателя .
Мне стыдно за Шаргунова и Л. Аннинского , которые - о боже - нашли ласковые слова для настоящей земной катастрофы, для фейка " Соло Моно ". Экие ж продажные бывают комсомольцы !
Чистый ужас! Мне стыдно перед марсианами - хоть бы они все враз и не больно умерли : лишь бы не знать , что на Земле такое возможно !
Или так: чисто по - олигархо - украинской терминологии , шутливо : самозастрелиться из термоядерного ружья . Это для планеты стало хотя бы честнее .
«Путешествие сознания пораженца» - таков подзаголовок к новому роману Александра Потёмкина «Соло Моно». Перечитывая его, я вспомнила, как одна моя знакомая учёная дама, доктор наук, предсказывала - нашим детям будет особенно трудно: они – дети и внуки тех, кто проиграл в историческом споре двух систем, а сегодняшние шестидесятилетние – дети и внуки победителей.
Роман «Соло Моно» построен как поток сознания «находящегося в постоянном мыслительном возбуждении» молодого человека, который «никогда не пытался построить свое существование по принятым канонам общежития и разумения своих земляков», - двадцатидевятилетнего «сивомасковца» (не путать с москвичом!) Федора Михайловича Махоркина, родившегося 17 апреля 1985 года и идущего пешком из родного города Сивой Маски, что в Коми, в Астрахань на переговоры с могущественным потенциальным спонсором, который должен оплатить грандиозный биоинженерный проект нового поколения молодого человека, в процессе которого будет создано новое существо, которое пока существует только в воображении своего создателя, мечтающего назвать его Соло Моно или Сам в себе: Махоркин считает этого будущего господина мира приёмным сыном.
Свой биоинженерный проект автор противопоставляет искусственному интеллекту, как его понимал автор этого понятия стэндфордский профессор математики, изобретатель языка Лисп, основоположник функционального программирования Джон Маккарти (1927-2011), предложивший его в далеком 1955 году и считавший, что под интеллектом можно понимать только «вычислительную составляющую способности достигать целей в этом мире».
Молодой человек мечтает выйти за границы собственного «я»: сконструировать при помощи наносборщика сверхновое живое существо с невероятным по уровню интеллектом. Отважный герой так формулирует собственную сверхзадачу: «Представлять мир без себя, считать собственную персону мигом в бесконечном потоке времени - воистину признание отщепенца. А создать себя и себе подобных неуничтожимыми и вечными - вот драгоценная цель!».
Отвращение от окружающей его обывательской реальности переполняет героя - обуреваемой высокой идеей, он постоянно сталкивается с реальным миром пьяных, бомжей, уголовников, девиц облегченного поведения, ищущих легкой добычи. Не менее чужда Махоркину и эксцентричная немецкая девушка из Ганновера, путешествующая в одиночестве по опасной, непредсказуемой стране. Герой убеждён - все эти люди живут по иным законам, чем он: «…у них ум для нынешней цивилизации, созданной мутационной стихией, а у меня и мне подобных - для новой, грядущей, создаваемой интеллектом». Но за его непринятием современников стоят не брезгливость выскочки, а более сложное и глубокое чувство: «Я… почти всегда замыкаюсь в себе, но не с враждебной отчуждённостью от сограждан, а с возрастающим желанием обнять их, улучшить, а значит - продвинуть этот вид к новым вершинам разума с помощью суперинтеллекта».
Любовь автора к Федору Михайловичу Достоевскому сказалась не только в том, что писатель сделал главного героя его полным тёзкой, но и в той последовательности, с которой - вполне в духе следователя Порфирия Петровича из «Преступления и наказания» - принуждает к публичному признанию в убийстве Геннадия Алексеевича Шляпкина, чьи документы и бумажник с деньгами Махоркин случайно обнаружил в тайге на месте преступления. В полном равнодушии молодого человека к найденным им крупным деньгам - он сосредоточен только на своем проекте - тоже чудится тень русского классика. Как когда-то Достоевский доверил Раскольникову идеи, подвигнувшие писателя в юности на участие в кружке «петрашевцев», так и Потёмкин передоверяет Махоркину три оригинальных статьи («SOS: Где ты, моя религия?», «Евросоюз: Обновление стратегии», «Память - опасный провал»), даваемых в прозаической ткани романа не только по-русски, но и по-китайски и на нескольких европейских языках: это оправдано тем, что автор рассылает их в ведущие СМИ разных стран.
В напряжённости интеллектуального монолога главного героя, в том огромном массиве интеллектуальной информации, которую он постоянно подключает к своим рассуждениям, просматривается масштаб личности автора, мыслящего глобально во всемирном, а точнее - межгалактическом контексте, рассматривающего судьбу человечества на мощнейшем историко-философском фоне.
Уже на первой странице романа «Соло Моно» автор предлагает читателям свою оценку весомого интеллектуального вклада в развитие мировой цивилизации таких выдающихся личностей, как Конфуций, Аристотель, Ньютон, Кант, Бетховен, Достоевский, Менделеев, Планк, Эйнштейн, Бор, Дали и Гинсбург. Вот те достойные точки отсчета, которые задает писатель, по которым предлагает мерить себя и окружающих, та планка гениальных возможностей человека, на которые он считает необходимым ориентироваться серьезному, требовательному к себе и к жизни современнику, размышляя над возможностями совершенствования человеческой природы.
Вспоминает герой и самую древнюю книгу, появившуюся на свет четыре с половиной тысячи лет назад - трактат Лао-Цзы «Дао Дэ Цзин», изложенную на бамбуковых палочках, еле умещающихся в трех телегах, упоминает учёного Левенгука, цитирует «Фауста» Гете в переводе Б. Пастернака, вспоминает трактат Данте «Монархия», Артура Шопенгауэра, Сартра и Ницше с их трагическими рассуждениями о Боге, а также Вольфа и Лейбница, назвавших «созерцательное состояние абстрактным». Развивая мысли Сартра и Ницше о Божественном начале, герой утверждает: «…его реальность не предполагает ничего мощнее себя, кроме законов науки, формирующей стихии взаимосвязей биохимических, небесных тел».
Писатель легко находит место и для научных терминов, которые неожиданно и весьма убедительно оказываются вписаны в окружающую реальность: например, понятие из экономической науки «созидательное разрушение».
Вспоминает герой и писателей, в первую очередь, зарубежных - например, насмешливые слова Лорки: «Усы есть трагическая константа человеческого лица», имеющие самое прямое отношение к современникам испанского поэта - Ленину, Сталину и Гитлеру. Демонстрирует молодой человек и свое знакомство с московскими литературными авторитетами - рассуждает о мировоззрении прозаиков Юрия Полякова и Виктора Ерофеева, критика Сергея Чупринина.
Откликается герой и на современные политические события: «переходя на украинский язык в одном предложении», неожиданно вспоминает - в «1835 году Слободская Украинская губерния переименована в Харьковской губернию Российской Империи».
Отзвуки недавних трагедий звучат на страницах нового романа Александра Потемкина: находясь в тайге, герой ищет в своем сердце сочувствие к людям, погибшим под колесами грузовика во время теракта в Ницце. В финале романа Махоркин уходит в мир иной, выпивая две бутылочки печально известного сегодня в России «Боярышника».
Лишь двоих европейских писателей-мыслителей мы можем поставить рядом с доктором экономических наук Александром Потёмкиным - доктора философских наук, выдающегося логика Александра Зиновьева, автора великого сатирического романа «Зияющие высоты», и бывшего министра культуры Франции в правительстве генерала де Голля Андре Мальро, с его знаменитым «Воображаемым музеем». Я имею в виду такие книги Мальро, как «Психология искусства» (1949), «Воображаемый музей скульптуры» (1954) и «Метаморфозы богов» (1957-1976). Опираясь на эти работы, сотрудники московского Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина осенью 2016 года подготовили монументальную выставку «Голоса воображаемого музея Андре Мальро». Потёмкин, как и французский классик, убеждён в несомненном обогащении «науки в творческой связи с искусством».
Но если Мальро в своей прозе обращался к творчеству самых разных художников, то Потёмкин в романе «Соло Моно» ограничился одним - Сальвадором Дали (хотя Макс Эрнст и несколько его современников также упоминаются в тексте романа). Опираясь на анализируемые писателем работы Сальвадора Дали, поклонники испанского сюрреалиста также могли бы устроить грандиозную концептуальную выставку его живописи.
Герой так объясняет постоянное обращение к творчеству Дали: «…и я, и Дали существуем по сходным ментальным схемам: он изображает свой отличный от всех мир, а я мечтаю создать свой, совершенно уникальный мир». В романе упомянуты картины Дали «Аптекарь из Фигераса, не ищущий абсолютно ничего», «Гомеровский апофеоз», «Мягкий автопортрет с жареным беконом», «Мадонна Рафаэля на максимальной скорости», «Геополитик (геополитический младенец), наблюдающий рождение нового человека» (к этой картине герой обращается дважды), «Молодая девственница, развращаемая рогами собственного целомудрия», «Нос Наполеона, превратившийся в беременную женщину, которая меланхолично прогуливает свою тень среди руин», «Невидимый человек», «Критически-параноидальное одиночество», «Постоянство памяти», «Святое сердце», «Автопортрет в Кадакесе», «Антропорфика», «Я в десять лет», «Семь искусств», «Предвестник смерти», «Ловля тунца», «Паранойя» и даже потолочное панно Дали в зале «Дворец ветра» в театре Фигераса.
Даже в пейзажных зарисовках, нередких в этом романе, почудится внимательному читателю влияние сюрреалиста Дали: «Солнце красными лучами уже освещало верхушки прямых, как стрелы, сосен. Наверное, сверху казалось, что тайга покрылась клубничным одеялом».
Вспоминая картину испанского классика «Антропоморфный шкафчик», герой признается: «Она часто успокаивала меня, словно убеждала, что все научные разработки я надежно храню в ящиках собственного эго».
Интеллектуальная провокация - вот стихия, в которой свободно чувствует себя герой Потёмкина, он словно призывает каждого из нас: «Выпрыгни из своей затюканной индивидуальности, освежи себя космическим ветром, чтобы снести оковы пошлой нынешней цивилизации». Узнаваем памятный по романам «Изгой», «Стол», «Игрок», «Кабала» стиль повествования писателя - ироничный, богатый парадоксами и сатирическими уподоблениями, достойными Гоголя и Салтыкова-Щедрина, неожиданными поворотами мысли и точными психологическими характеристиками даже эпизодических персонажей, надолго остающихся в памяти.
Да, «Соло Моно» Александра Потемкина - блистательный философский роман, написанный в лучших традициях русской и европейской прозы, ставящий диагноз современной цивилизации: не только выносящий ей безжалостный приговор, но и намечающий пути выхода из цивилизационного тупика, в котором оказался сегодня европейский мир.
Книгу можно купить на сайте Издательского Дома "ПоРог"
или заказать по телефонам 8-800-250-63-76, 8-495-611-35-11
Александр Потёмкин. Соло Моно. — М.: Издательский Дом «ПоРог», 2017. — 360 с.: илл.
«Хомо Сапиенс прошёл долгий путь… через племена, этносы, нации и страны. Он достиг своего пика…» (Александр Потёмкин.Соло Моно).
Новый роман Потёмкина открывается списком двенадцати великих интеллектуалов человечества (от Конфуция и Аристотеля до Эйнштейна и Бора), каковой список мог бы показаться празднично-комплиментарным, но странным образом воспринимается как… реквием. Отчасти потому, что общий тон повествования дышит предзакатными сумерками, но ещёпотому, что «конец человечества» (сидящего на ядерных арсеналах), становится у Потёмкина темой научно-эсхатологических фантазий.
А вдруг и вправду…
«Ведь вершину человечество уже миновало. Последние тридцать лет оно катится в бездну, набирая скорость…»
«Утром солнце восходит, а вечером заходит, ветер бушует и стихает, сограждане появились и исчезли - работают законы неизбежности.… И никакого обморока, или трагедии нет… всё течет и меняет свои формы или бесследно пропадает в бесконечности».
То есть в пустоте?
«До возникновения моего сознания существовала вселенская пустота, и она опять бесцеремонно наступит».
Эта бесцеремонность должна успокаивать?
Именно! «Если земле несколько миллиардов лет, а гомо сапиенсу всего лишь сто тысяч от роду, то кто может и станет утверждать, что он пришёл на вечные времена? Глупость! Чушь!»
А «вечные времена» - не чушь? Как всё это измерить?
«Человек сотворён стихийными биомутациями лишь сто тысяч лет назад, и это при 13-миллиардной истории мироздания.Это не щелчок, не писк, даже не миг в возрасте Вселенной, а только…»
Ну-ну! Уточняйте!
«…В квантовом времени приблизительноодна и три десятых, умноженные на 10 в минус 43-й степени секунды от возраста Вселенной…»
Сдаюсь! В обрамлении математических расчётов «конец света» выглядит особенно неотвратимо! Если этот конец спрятан в атомной войне, так чему тут удивлятся? Не мы выдумали начало, не нам и конец оспаривать. Кто и зачем поселил нас на этой крутящейся в пустоте Земле? Не знаем. И о конце ничего не можем знать. Разве что признаём его неизбежность.
Однако для моего обыденного сознания небезразлично, какой это будет конец. Если мгновенное уничтожение, то и спорить не о чем. И не с кем. Взрыв - и точка. Пустота! А если вырождение человечестваокажется столь же длительным, как его укоренение на Земле,то как такое вытерпеть?
В предвидении вырождения пытается Александр Потёмкин справиться с его неизбежностью… вернее, «лирический герой» его романа, имя которого расчитано опять-таки на чисто художественный эффект. Фёдор Михайлович Махоркин. Имя и отчество взывают к Достоевскому. Фамилия же возвращает героя в реальность: кто-то из предков наверное выращивал дешёвый табачок… а может, и сам покуривал.
И такое же сочетание обыденности и загадочности явлено в названии деревни, откуда родом герой Потёмкина. Сивая Маска! Что-то сивое, низовое, первозданное… но и загадочное, если что-то спрятано за маской.
Из этой сиво-загадочной деревни, спрятавшейся в дебрях Коми, - Махоркин устемляется в Астрахань, надеясь, что отыщется там благодетель, который поможет ему реализовать фантастический план спасения человечества (черезпреодоление его нынешней невменяемости) и создания нового варианта бытия для землян.
Что за вариант? «Цветущий ад», которым сменится нынешний «чёрно-белый рай». Нечто «бессмертное, всепространственное, бескрайнее, всеподобное, всетемпературное, всезнающее…» Не будем придираться к этим характеристикам, тем более, что сам автор вовсе не надеется убедить соотечетвенников в реальности таких качеств, он готов к тому, что его не станут слушать, и больше боится «быть понятым, чем непонятым». Но если не в рациональном, то в том же чисто «художественном» плане это изобретение обретает смысл, если вслушаться вего имя: Соло Моно - звучание это вносит в махоркинскую гипотезу что-то от Торы, от Библии, от тысячелетней истории…
Эти гипотезы художественно подкупающи, но я всё-таки хочу уловить за ними ту реальную, злободневную, актуальную остроту, которую чует Потёмкин за мечтаниями Махоркина.
Из потёмок проступает не абстрактно-эсхатологическая песнь «предзаката», а крутые контуры нынешней реальности.
Конкретно. «Каким может быть результат стихийных мутаций после того, как толпища арабских переселенцев, штурмующих страны Европы, осядут в них и под натиском активного этноса начнет изменяться устоявшийся генный купаж северных и восточных европейцев. Южане Старого Света и без того давно находятся под арабским мутационным влиянием…»
Что же готовятся противопоставить северяне этому арабскому «купажу»?
Потёмкин отвечает - устами одного из приверженцев «Северного клуба»:
«В списках нашей группы можно встретить лишь представителей германских народов: немцев, норвежцев, голландцев, шведов, австрийцев, англичан, швейцарцев. Других, к сожалению, пока нет. Не особенность ли этонашего генетического этнического кода?»
Отдавая должное аналитической беспощадности Потёмкина, я (не имея в жилах ни капли германской крови), не могу не задать встречного вопроса: а что станет с человечеством, если, противостоя арабскому натиску, оно объединится «uber alles» на германский лад?
А что уже теперь происходит с человечеством? На этот счёт анализ Потёмкина не менее поразителен. Мир скатывается к террору - не только в глобальных параметрах, но в оголтелой повседневости.
«Какой-то молодой беженец с топором ранил нескольких пассажиров в местном поезде. Этнический иранец расстрелял девять молодых людей. Ещё один эмигрант ножом убил женщину и ранил ещё троих… В Бельгии опять нож и тысячи убегающих, спасающихся…Европа в шоке…»
В тотальном опьянении террором ценность человеческой жизни оказывается несущественным пустяком, и человечесто готово принять эту продиктованную убийцами-самоубийцами повседневность, забыв, что уже почти век оно, человечество, сидит на смертельных ядерных арсеналах… Это - вверху социальной иерархии, а внизу? Тут - ножи и пули ежедневной повседневности…Оголтелость убийц=самоубийц…
Как справиться с этим безумием? - спрашивает Потёмкин. И вспоминает, кто не справился:
«Язычество, буддизм, брахманизм, христианство, мусульманство, монархизм, анархизм, капитализм, социализм, коммунизм…»
Перечислив эти «недоступные уму и сердцу» социальные теории, Потёмкин добавляет к ним список империй нового времени, недавно уничтоженных по ходу истории. Кончается этот список, понятно, Советским Союзом. Приговорив к небытию такое отскобленное до «чистого ствола», лишённое национальных, местных и иных непредсказуемостей имперское мироощущение, Потёмкин предлагает ему взамен… слушайте:
«…Органично смешать малые и большие народы… Не станет ни греков, ни датчан, ни словаков и португальцев, ни шведов и французов… Генетический купаж обретёт хорошую динамику развития и даст положительтный импульс для интеллектуального обновления европейцев…»
Тех же щей, да погуще?
«Если каждая цивилизация, а на Земле их 4 - 5,- станет создавать свои версии, корреспондирующие со своими культурными, религиозными, этническими традициями - опять конфуз, мозг-машиныначнут вступать между собой в полемику, враждовать, создавать друг другу самые неожиданные проблемы…»
И так проблемы, и эдак проблемы… Я-то склонен думать, что если существование человечества продлится, и обогащение его новыми плодами деятельности продолжится, - толучше не отскабливать это древо очередной раз до «чистого ствола» (имперского), а сотносить с Целым новые и новые ветви - социальные, религиозные, культурные… Опыт России, с её двумястами племён, объединившихся в общероссийское Целое и сохраняющих при этом свою своеобычность, бесценен. А опыт Америки, Индии, Китая… и Европы, конечно.
Чувствуете? Соглашаясь с Потёмкиным (в девяти случаях из десяти) или споря с ним (в каком-то одном из десяти сюжетов), я взаимодействую с мыслителем глубоким и острым. Это проницательный знаток реальности и крутой аналитик - замечательный писатель Александр Потёмкин…
Угощение будет явно знаменательное. Финальное. Предзакатное.
Движение нашей цивилизации к своему будущему становится темой повествования и авторского размышления в очередном романе Александра Потемкина «Соло Моно». Такая научно-философская фантастика современного формата. Молодые поймут ее лучше, чем воспитанные классической литературой читатели. Но и те и другие окунутся в крайне интересные, пронизанные новизной, хотя и крайне радикальные воззрения полубезумного героя-отшельника Федора Махоркина. Соло моно - так Махоркин решил назвать свое детище, человека сверхразума, очищенного от пороков бездуховности, - противопоставлен тому Терминатору, который насаждается нам сегодня в качестве супергероя.Роман многослоен, в нем много пластов восприятия: от любования первозданной природой тайги до коварства детективных поворотов сюжета, от рассуждений о неизбежной гибели Евросоюза до проникновения в тайны творчества Сальвадора Дали. Любитель умной литературы, несомненно, будет рад этой книге.
Свежий текст “Соло Моно” стал десятым по счёту романом Потемкина после “Игрока”, “Мании” и других крупных работ автора. В основе книги лежит замысловатое путешествие по чертогам сознания - герой романа бродит по миру идей, концепций, заблуждений и лжи.
Всё начинается с того, что некий Фёдор Михайлович Махоркин - протагонист, от чьего лица и ведётся повествование - делится с читателем своими размышлениями о разуме и интеллекте.
Отсюда мы узнаём, что в своих вычислениях Махоркин ориентируется не на IQ, а на некий HIC - higher intelligence consciousness, высшее выражение сознания. Именно с помощью эйч-ай-си исследователь человеческих дум пытается понять людскую природу и суть самого себя.
Себя любимого Махоркин превозносит на интеллектуальный уровень Менделеева и Ньютона, Достоевского (о, сколько же здесь Достоевского!) и Дали, Канта и Конфуция. В общем и целом - именно с ними и ведёт беседы Фёдор Михайлович.
Как и любой постмодернистский текст в эпоху постконцептуализма, “Соло Моно” вмещает в себя миллиарды смыслов. От мыслей о инженерном происхождении самого себя Махоркин переходит к основам религии, восстанию машин, политическим заговорам и миру колдунов. Хитросплетения идей позволяют автору и рассказчику удалиться от сюжетной литературы, но об этом писатель предупреждает заранее.
Ещё в самом начале “Путешествия сознания пораженца” Потёмкин заявляет, что в книге не рассматриваются вопросы любви и ненависти, а также отсутствуют криминальные истории и детективные ходы. “Соло Моно” более чем соответствует названию - это одноголосые размышления индивидуума-интроверта, которому комфортнее общаться с собственным внутренним миром, чем с обычными людьми. Герой даже признаётся, что его не интересуют женщины, как и секс в целом, он давно потерял возможность судить о красоте и уродстве. Ему безразличен окружающий мир, который только и делает, что отвлекает Махоркина от размышлений. Единственным другом героя становится Время. Оно подсказывает и направляет, даёт знаки и возможность быть самим собой. Хотя иногда у него появляются живые собеседники, ссоры с которыми всё равно больше походят на разговоры с зеркалом. Меняется все, только когда появляется приёмный сын Махоркина - Соло Моно - Фёдор Михайлович собирается породить своим сознанием нового сверхчеловека или даже сверхразум.
“Мне достаточно подключить к мозгу существующую в сознании информацию, касающуюся устройства наносборщика, и в воображении возникнет образ нового существа - я мечтаю назвать его Соло Моно или Сам в Себе. Конструктивные решения, дерзкие идеи посыплются из него, как из рога изобилия. А если к тому же я еще и прищурю глаза, то Соло Моно, мой приёмный сын, воспарит между галактиками, и настоящая жизнь, о которой я мечтаю, начнется только после этого творческого взлета”. Таков полёт фантазии Фёдора Махоркина.
Удивительно, но роман, построенный на одних только спорах с вселенной, напоминающий философский труд, больше всего похож на жизнь в социальных сетях, где ты одновременно читаешь новости политики и споришь о литературе в комментариях к другому посту, где ты критикуешь друга за репост, не обращая внимания на то, что споришь с автором, которым может быть Ницше, Лао Цзы или Лев Троцкий. Тот мир, в котором мы общаемся с симулякрами мнений.
Махоркин даже обращается к жанру публичных заявлений - он призывает глав государств и конфессий к проведению конференции по установлению контроля над искусственным интеллектом. В том же самом письме он предлагает инвестировать в проект “Соло Моно”. Только с его помощью Фёдор Михайлович сможет оставить след в истории. Но исследователя ждёт другая судьба - мучения, страдания и бесконечная паранойя.
Потёмкин смешивает в одно целое Достоевского и Ницше, подсыпает к ним немного интернет-эстетики, всевозможных теорий заговоров, а потом разбивает Махоркина о его же, махоркинское, горе от ума.
