Джон беннетт драматическая вселенная читать онлайн. Драматическая Вселенная — Всеобщая Погрешимость. См. также в других словарях

Фрагмент из ранее не публиковавшихся записей и бесед Дж.Г. Беннетта (здесь пока 1я часть).
Интересное, весьма сжатое и одновременно насыщенное изложение основных космологических принципов...

1. Всеобщая Погрешимость.

Ключевым понятием Драматической Вселенной является всеобщая, универсальная подверженность ошибкам или риск реализации (hazard). Своё видение мира по этому поводу Гурджиев ясно выразил в следующих терминах: существует фундаментальная неопределённость, пронизывающая всё мироздание - всеобщая неопределённость, не останавливающаяся внезапно и перед высочайшей из сил. Он называет эту силу Отец Создатель Бесконечность, где само слово "бесконечность" очевидно означает характеристики открытой незавершённости и безграничности; но безграничен Он только в смысле возможностей.

Сама идея всеобщей погрешимости или всеобщей угрозы случайной ошибки идёт строго против убеждений и предположений, уже очень давно установившихся и почти некритически поддерживаемых людьми во всех частях света. С тех пор, как Будда жил на земле, как были разработаны великие греческие философии, а спекуляции индусов были положены в Упанишады, существовала неизменная общая вера в порядок и подчинённость законам этого мира. Будда говорил об этом в терминах причинности: есть причина для всего приходящего к существованию; с возникновением причины неизбежно появляются и последствия. И лишь исчезновение порождающей причины приводит к прекращению последствий. Немного иначе подобная цепь причинности выражалась греческими философами, учившими, что знания о мире могут приобретаться посредством наблюдения и размышления, постепенно становясь при этом всё более надёжными.

Примерно в то же время, в наш мир пришла вера в надёжность и непогрешимость Бога, также как в не-произвольный характер Божественного Действия в мире. До этого, все представления, которые люди имели о Боге, имели обратный характер - как о чём-то или ком-то, действовавшем своевольно и произвольно. Это замечательно показано в Книге Иова: Бог может вмешиваться в события мира безо всякой на то причины и никто не в праве задавать вопросов Богу. Он может решить уничтожить этот мир, а потом изменить Своё намерение, как в ситуации с просящим за своих людей Моисеем, или как с Утнапиштимом, предком Гильгамеша, из шумерского эпоса о всемирном потопе.

Начиная примерно с 500 года до н.э., эта идея Бога, как некой иррациональной супер-силы, радикально меняется. Такое очень заметное изменение в отношении ясно различимо в иудейских писаниях между первой и второй частями Исаии, также как во всех книгах пророков после плена. Идея Бога трансформировалась в идею о некой законной рациональной силе, обладающей полным контролем посредством универсальных законов. И одновременно с этим появился принцип универсальной законности, справедливости и рациональности.

Это было весьма экстраординарное изменение, но такое, что мало кто смог осознать его значимость, даже несмотря на то, что для любого изучающего историю человеческой мысли это изменение очевидно. Его воздействие на человеческую жизнь было поразительным. Как только люди стали верить, что мир не является чем-то произвольным, они начали также верить и в его познаваемость. Так появились науки, сначала у халдеев и далее у греков. Это дало также начало религии веры в не-произвольность характера божественных намерений, которые, даже будучи непостижимыми, практически во всех случаях считались милостивыми. Предполагалось, что такой Бог обладает полным контролем надо всем и, в известном смысле, всё происходит во благо. Люди могли чувствовать, что если их замыслы соответствовали божественным, им не мог не сопутствовать успех.

И лишь в двадцатом веке вся эта величественная конструкция начала рушиться.

К примеру, закон всемирного тяготения воспринимался всеми, как установленный повсеместно и навсегда. Теперь же стало ясно, что он не работает для некоторых особых видов явлений, а сейчас уже считается, что существуют области и состояния, где этот закон совсем не применим. Например, обнаружена частица нейтрино, которая не имеет гравитационной массы (массы покоя). А люди уже начинают серьёзно рассматривать действия, которые нарушают закон тяготения.

Закон причинности - в основной своей форме провозглашённый ещё Гаутамой Буддой - также утратил свою силу. Никто не может дать причинного объяснения природы дезинтеграции атомного ядра (радиоактивности), а также мутаций в живущих видах. А новое представление о необходимости согласования закона причинности с равно универсальным принципом неопределённости разбило убеждённость в том, что всё, хотя бы в принципе, может быть объяснено в терминах причины и следствия.

Со стороны религии также произошло внутреннее восстание людей против существующего представления о божественной силе, которая вроде имеет полный контроль, но в то же время допускает все те вещи, которые творятся на этой земле. Люди не могут более принимать идею некого божества, которое предполагается все любящим и милосердным, обладает полным контролем надо всем происходящим, одновременно допуская при этом повсеместное страдание и несправедливость. Люди восстают именно против этой идеи, а не самой идеи существования Бога.

Я сам переживал внутреннее неприятие, восстание против этой идеи о всеобщей причинности, полной познаваемости мира и божественного всемогущества. Но когда я столкнулся с идеями Гурджиева, я увидел, что он говорит о том, что вся эта вера в прямое вмешательство божественной силы в дела повседневной жизни, вера в универсальную надёжность законов, может быть спокойно отброшена безо всякого пессимизма, и одновременно без утраты сущностной основы религиозной веры. Для меня лично это было одним из поворотных моментов в моей жизни, с чувством безмерного освобождения из состояния близкого к отчаянию, в котором я пребывал. Возможно, также и многие сейчас ощущают потребность в поиске некого нового пути к пониманию жизни, отличного от того, под властью которого человечество пребывало последние 2,500 лет.

Концепция законов, как универсальных и познаваемых, а следовательно, надёжных, не является необходимой. Человек может продолжать верить в существование универсальных законов, принимая при этом, что они всегда содержат в себе некий элемент неопределённости и непредвиденной случайности. Мы также можем признать, что они не только неизвестны нам, но даже по сути непознаваемы. Сделав это, мы одновременно освобождаемся как от ложных ожиданий, так и от лишних разочарований. Мы можем начать смотреть на этот мир иначе - как мир, управляемый не столь приятными человеческому разуму аккуратными и опрятными законами, но гораздо более грубым, шероховатым, допускающим поправки типом законов. Мы также можем отбросить веру в абсолютное божество, сохраняя при этом веру в Бога.

[ Продолжение здесь.

Дж. Г. Беннетт

Драматическая Вселенная, Том 2Моей покойной жене,
Уинифрид Алисе Беннет,
спутнику в течение около сорока лет;
ей первой я излагал темы этой работы
между 1920 и 1950 годами.

От автора
"Драматическая Вселенная" первоначально планировалась как один том в двух частях; первая должна была быть исследованием Единства в естественном мире, вторая - поиском Гармонии в мире ценностей. Я полагал, что способ гармонизации двух великих сфер - Факта и Ценности - может быть найден путем расширения традиционной четырехмерной пространственно-временной системы координат привлечением еще двух измерений, или степеней свободы. Такое расширение казалось мне присущим самой природе нашего опыта. Без него было бы невозможно разрешить старый конфликт свободной воли и детерминизма и примирить доверие к универсальной значимости естественных законов и веру в реальность Сверхъестественного.
Из этих претенциозных, но ограниченных начинаний предприятие выросло в поиски цели человеческой жизни на земле. Часть содержания перешла в книгу, которую я написал об учении и методе Гурджиева. Пришли новые прозрения, и объем материала, подлежащего изложению, вырос настолько, что уже не мог быть представлен в пределах одного тома. Поэтому было решено, что сначала будут опубликованы "Основания естественной философии". Этот том появился в 1937 году и состоял из двух книг: первая была посвящена "Основаниям", а вторая - "Естественным наукам". Основными инновациями I книги были трактовка категорий факта как последовательности, восходящей от абстрактного к конкретному, и замена картезианского дуализма материи и ума триадой Функции, Бытия и Воли как основными элементами всего опыта. Основным достижением II книги было систематическое развертывание шестимерной геометрии и ее применение к феноменам динамики, физики, химии и биологии. Систематизация естественных наук осуществлялась с помощью тройственного деления материала на гипономный, или физический; автономный, или живой; и гиперномный, или космический, миры.
Изучению ценностей должен был быть посвящен Второй Том, который должен был выйти в 1958 году. Различные причины - в особенности, открытие Субуда и обязательства, которые я принял на себя в отношении его распространения по всему миру, - отсрочили окончательное завершение на три года. За это время мое понимание всей проблемы значительно изменилось, отчасти благодаря моему опыту Субуда, отчасти благодаря постепенному прояснению интерпретации многочленных систем.
Материал вновь значительно увеличился. Стремясь укрепить мои заключения ссылками на работу других, я перегружал рукопись цитатами, часто затемняя собственную мысль. Предпринимая последовательную переработку, я исключил все, кроме скупых отсылок к авторитетам, стремясь одновременно сформулировать свою позицию проще, чем я делал это в Первом Томе.
Попав в печать, рукопись заняла более восьмисот страниц - объем, невозможный для одного тома. Более того, изучение ценностей, ведущее к изложению Космической Драмы на шкале Универсального Существования, оказалось темой, очевидно достаточной для самостоятельной книги; это составляло около половины материала.
Поэтому мы с издателями пришли к соглашению разделить книгу и опубликовать сначала "Основания Моральной философии" в качестве предлагаемого Второго Тома. Это потребовало новой переработки.
Подготавливаемый сейчас Третий Том будет опубликован с подзаголовком "История и Гармония". В этой последней книге "Драматической Вселенной" я развиваю систему ценностей, основанную на последовательности двенадцати категорий, более полно используя свойства многочленных систем. Понятие Гармонии выдвигается в качестве универсального Качества, посредством которого абстрактное развивается в конкретное, и в котором содержатся значение и цель всего существования.
Эти понятия затем применяются сначала к изучению истории - в частности, истории человечества, - а затем к рассмотрению человеческой судьбы, как индивидуальной; так и в обществах. Работа кончается попыткой предсказать будущее развитие человека как существа, которому предназначено войти в условия Коллективного Сознания, в котором человеческая раса обретет Универсальную Индивидуальность и осознает, что ее задача выходит за пределы земной сцены и что она предназначена сыграть свою роль в Космической Драме.
Дж. Г.Беннет
Кумб Спрингс, Кингстон-на-Темзе, Июнь 1961 г.
Предисловие
Во Втором томе мы переходим из Сферы Факта, где все познаваемо, в Сферу Ценностей, где ничего не может быть знаемо и где мы должны опираться на способности иные, нежели чувственные восприятия и интеллектуальные конструкции, чтобы наши исследования были плодотворными. Слово "должен" не выражает элемента знания: его значение не дано в чувственном опыте, или в какой бы то ни было интеллектуальной конструкции; и все же это слово и все, что с ним связано, не менее важно, чем слово "знать". Действительно, если мы тщательно рассмотрим ситуацию, мы обнаружим, что долженствование появляется первым. Какое значение имеет, что мы знаем или чего мы не знаем, если нет некоторого действия, которое мы должны или не должны предпринять вследствие этого?
Все связанное со словом "должен", принадлежит к области моральной философии, как все, связанное со словом "знать", принадлежит естественной философии. Моральная философия отличается от морали тем, что ее задача - поместить слово "должен" в контекст связной и всеобъемлющей картины мира. Это тесно связано с целью, которую я поставил перед собой при написании "Драматической Вселенной" - показать, что мы можем надеяться дать себе более полный и последовательный отчет о значении и цели существования человека на Земле, чем это было возможно до последних успехов естественных наук, исторических исследований и человеческой психологии. Одно из заключений, к которым я пришел, состоит в том, что мы должны считать человеческую расу, существующую сейчас на земле, одной из ранних стадий развития к подлинному человечеству. Может быть, человечеству понадобится еще один десяток миллионов лет, чтобы достигнуть зрелости. Если это хотя бы приблизительно верно, то из этого с неизбежностью следует, что наше знание о Вселенной и о человеческом предназначении должно быть еще очень ребяческим сравнительно с тем, к чему мы, в конце концов, должны придти. Кажется, что мы движемся быстро, и есть смельчаки, которые верят, что в течение нескольких поколений основные секреты космологии будут раскрыты. Я приходу к совершенно другому заключению: кажется более вероятным, что в течение следующего тысячелетия мы начнем осознавать глубину нашего невежества относительно Вселенной и ее тайн.
Один из обозревателей, обсуждая Первый том "Драматической Вселенной", писал, что всякая попытка всеобщего синтеза человеческого знания преждевременна. Прогресс в любой области здания - исключая моральную философию - столь стремителен, что любая всеобъемлющая теория рискует стать устаревшей прежде, чем она станет известной. Все это верно; но все же мне кажется, что мы не можем основывать наше отношение к Факту на зыбкой опоре научных открытий, а наше отношение к Ценности - вообще ни на чем или, в лучшем случае, на картине мира давностью в несколько тысячелетий.
Основная причина, по которой я взял на себя смелость предпринять универсальный синтез, состоит в убеждении, что далеко идущее упрощение и прояснение материала достигается благодаря изучению свойств многочленных систем. С каждой такой системой связаны свойства, которые могут быть обнаружены в системах с меньшим числом элементов. Если мы употребляем слова в контексте неподходящей системы, они теряют свое значение.
Кажется, что чем более богато и значимо содержание опыта, тем большее число различных свойств и особенностей необходимо для его выражения.
Метафизика для некоторых - закрытая книга, для других - сомнительное и устарелое упражнение. Большинство трудностей и недостатков метафизического мышления произошли от попыток сделать невозможное: свести конкретный опыт к терминам, непригодным для его выражения. Например, убежденный монист не должен употреблять слово "различие" или говорить, что Реальность Единого должна противопоставляться иллюзии многого. Различие и противопоставление имеют значение только в двучленных системах. Но убежденный дуалист не должен обсуждать отношения, потому что отношение имеет значение только в трехчленной системе. Математики хорошо знают, что слово "порядок" имеет значение только в четырехчленных системах; и вместе с тем они иногда удовлетворяются философским дуализмом, в котором, строго говоря, следовало бы отрицать "порядок" как бессмысленное слово.
Если мы научимся связывать значение некоторых ключевых слов - таких как "целостность", "различие", "отношение", "порядок", "потенциальность" - с соответствующим типом системы, метафизическое мышление утратит многие связанные с ним опасности. Более того, при этом мы обнаружим, что конкретность нашего опыта сохраняется и мы больше не чувствуем себя всматривающимися в мир, наполненный призрачным мерцанием бесплотной Абстракции, которой не может избежать статичный Абсолют, сколь бы богато он не был населен явлениям. Эти вещи важны для нас, потому что опасно искать убежища от давления жизни в абстракциях, когда духовные реальности зовут нас к себе. Абстракция - это разделение; конкретность - это единственный истинный путь к единению. Многие полагают - и я тоже твердо верю в это, - что человечество выходит из эпохи разделения и входит в период, когда основной нашей заботой будет искать, как мы можем жить вместе на этой планете как единое человеческое общество. Мы чувствуем, что происходят большие перемены, но у нас все еще нет связной картины мира, которая создавала бы контекст для новой, "всемирной" морали, способной руководить нами в будущем.
Этот том "Драматической Вселенной" является плодом сорокалетних исследований в течение половины которых, начиная с 1939 года, я делал много попыток сформулировать эту картину в словах. Более десяти лет прошло с тех пор, как вариант этой книги был передан издателям и был подписан договор на публикацию. С тех пор книга была переписана шесть или семь раз, и я должен сознаться, что я менее удовлетворен ею, чем когда-либо. Снова и снова я спрашивал себя, не лучше ли отказаться от этого абсурдного предприятия. Абсурдность состояла в требовании, которое я поставил себе о самого начала: охватить, несколько это в моей власти, тотальность человеческого опыта. Мне казалось, что накопление знания во всех областях научных, исторических и гуманитарных исследований никогда не может само по себе привести к их объединению в единой картине мира.
Мысль, как мы ее знаем - это инструмент анализа, а не синтеза. В применении к человеческим проблемам она ведет скорее к разделению и конфликту, чем к соглашению и пониманию. Мне кажется, что возможность нового синтеза основана на правильном понимании многочленных систем, начиная с триады, но это требует готовности отказаться от логической связности и пуститься в плавание по морям, в которых пошел ко дну не один хороший корабль.
Схема этой книги начала вырисовываться в 1931 году, но вскоре я обнаружил, что не был тогда готов к выполнению этой задачи. Только в 1941 году, в начале войны, я всерьез приступил к этому проекту; в это время я встречался с группой друзей-исследователей, читал им части рукописи и перерабатывал ее под воздействием их замечаний. Эта работа продолжалась в течение нескольких лет, и мы приобрели некоторое искусство в применении многочленных систем.
Второй том посвящен изучению многочленных систем вплоть до пентады. От Воли как триады и Бытия как тетрады мы приходим к постулированию Духа как источника и свершения потенциальностей, связанного, следовательно, с пентадой. Осознание того, что свершение потенциальностей всегда и необходимо рискованно, ставит нас перед лицом Космической Драмы. В Третьем томе мы перейдем в Сферу Гармонии и ее реализации в Истории. Работа заканчивается применением полученных результатов к личным и социальным проблемам, которые возникают из двойственной природы человека как актуальной Самости и потенциального индивидуума.
Я уже упоминал о большой помощи, которую я получил при написании этой книги благодаря терпению моих коллег по Институту сравнительного изучения истории, философии и наук. Они не только слушали чтение рукописи много раз, но также читали и обсуждали наброски и многочисленные варианты. Я получил особенно большую помощь в течение 1942-1950 годов от мисс Кэтлин Мерфи, мистера Роулда Канни и мисс Хильды Фильд. Между 1950 и 1956 годами среди многих помощников мне хочется упомянуть мистера Кристофера Бейнза и мистера Бриана Кука, из которых последний посвятил год критической проработке рукописи. На всех стадиях я получал значительную помощь миссис Э. и мисс Джун Сори-Куксон, несколько раз прочитавших рукопись. Мистер Хъю Хокстан-Смит посвятил много времени перечитыванию и критике ряда глав. Я также благодарен за помощь многим, кто читал рукопись и делал замечания - в особенности его преподобию Н.Б.Хьюджу и м-ру Берри Салливену. Если этот том несколько яснее первого - этим я в значительной степени обязан критике и предложениям, полученным от них.
Наконец, я хочу выразить благодарность моим издателям; только тот, кто пытался написать монографию в неисследованной области, знает, как много опечаток приходится исправлять в корректуре, чтобы достигнуть какой-то степени верности. Я с трудом преодолел, искушение начать все сначала; моим основным чувством является изумление, сколь многое должно быть открыто человечеству и сколь велико наше невежество.

КНИГА ТРЕТЬЯ:
ЭЛЕМЕНТЫ ЦЕННОСТИ

Часть десятая

ДИАДА - ФАКТ И ЦЕННОСТЬ

ДВЕ СФЕРЫ

10.25.1. Постановка задачи

Во Второй книге мы ставили перед собой задачу свести все наше знание Факта в пределы немногих простых обобщений. Богатство знаний, накопленных естественными науками, неисчислимо, но все они согласуются с уверенностью, что жизнь играет фундаментальную роль во вселенной и является связующим звено между миром материальных процессов и миром космических целей. Поскольку мы, люди, принадлежим к миру жизни, наша роль также должна быть, в меру наших слабых сил, согласующей материальное и духовное царства.
Наш опыт содержит два элемента, которые кажутся несогласуемыми - Факт и Ценность; и действительно, их несовместимость является критерием их реальности. Все причины лежат в Сфере Факта, а все цели в Сфере Ценности. Между причиной и целью - глубокая пропасть, которая не может быть заполнена ни с одной из сторон. Это представление, нашедшее общее признание среди философов нашего века - один из наиболее обнадеживающих признаков времени. Но это - не окончательная точка зрения. Тот, кто стремится исполнить цели существования, должен стремиться к более глубокому пониманию, в котором Факт и Ценность гармонизованы и которое может управлять их деятельностью.
Различие между "я должен это сделать" и "последствия того, что мне не удастся это сделать, будут для меня неприятны" таково же по характеру, как различия между ценностными суждениями и фактическими утверждениями. Философ, начинающий с предположения, что каждое значимое утверждение должно относиться к фактам, может решить либо что оба предложения имеют одно и то же значение, либо что первое вообще не имеет значения. Тот же отказ от ценностей может быть применен к различению между "Эта статуя красива" и "я испытываю удовольствие, глядя на эту статую". В каждом таком случае мы сталкиваемся с вопросом, имеют ли значение утверждения, которые не могут быть сведены фактическим, и могут ли они быть истинными или ложными.
Этот вопрос - один из самых сложных среди тех, с которыми сталкивается человек, но именно он стоит сейчас перед нами. Мы не должны скрывать программу нашего исследования или его замысел, если мы можем привести его к завершению. Наша задача - выразить, в форме, которая может быть доверена опытом, убеждение, которое для большинства людей очевидно и неизбежно; что такие слова, как "цель" или "долженствование" действительно имеют значение, не сводимое к фактическим терминам; и что красота, добро и любовь - предельные элементы опыта, имеющее космическое значение, а не просто слова, служащие только для описания субъективных импульсов или психологических состояний.
Трудности начинаются, когда мы пытаемся различить "реальные" и "иллюзорные" ценности, потому что для разрешения вопросов, которые по предположению не фактичны, мы не можем опираться на критерии, применимые к фактам. Обратившись к истории человечества, мы можем видеть, что недоразумения относительно ценностей были, по меньшей мере, столь же частными и, как правило, значительно более губительными, чем несогласия по поводу фактов. Более того, недостаточно, чтобы наши утверждения относительно ценностей получили только интеллектуальное - то есть функциональное - одобрение. До тех пор, пока наше чувство ценности не войдет эффективно в наше бытие-сознание и нашу волю к действию, всякий разговор о ценностях - это fatus vocis , ничего не значащие звуки, как и утверждает логический позитивизм.
Для формулирования нашей программы полезно, если мы восстановим шаг за шагом, как мы достигли теперешнего положения. Мы взяли опыт - в самом широком смысле термина - как источник всего значимого знания. Он дан нам как бесконечная сложная совокупность элементарных событий, разнородных по содержанию, форме, масштабам, характеру и значимости.
Эта совокупность не только снабжает нас сырым материалом для всего нашего знания, но является также источником всего возможного понимания и содержанием всего возможного сознания. Ум человека не способен к постижению Опыта в его данной тотальности, и поэтому мы вынуждены осуществлять различные упрощающие абстракции, вроде тех, которые связаны с употреблением языка, и со всеми мыслительными процессами. Шаги абстракции делаются по большей части автоматически и бессознательно, без всякого понимания их значимости. Задача метафизики - обнажить природу этих основных, хотя и бессознательных актов ума. Мы обнаруживаем, что Опыт раскрывает ограниченный ряд основных элементов, которые каждый может распознать и осведомленность, о которых поэтому всем присуща. Эти элементы могут снабдить нас недвусмысленными терминами для обсуждения всех вопросов относительно факта. Они образуют упорядоченный ряд, который мы назвали "последовательностью категорий". Ниже они выписаны в таблице с указанием природы осознания, к которой каждая относится:

12.АВТОКРАТИЯ. Вселенная.
11.ДОМИНИРОВАНИЕ Галактики.
10.ТВОРЧЕСТВО. Солнца.
9.ПАТТЕРН. Планеты.
8.ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ. Самости.
7.СТРУКТУРА. Организмы.
6.ПОВТОРЕНИЕ. Клетки.
5.ПОТЕНЦИАЛЬНОСТЬ. Вирусы
4.СУБСИСТЕНЦИЯ. Вещность.
3.СООТНЕСЕННОСТЬ. Частицы.
2.ПОЛЯРНОСТЬ. Корпускулы.
1.ЦЕЛОСТНОСТЬ. Хилэ.

Рис.25.1. Последовательность категорий факта.

Слово "хилэ" нуждается в пояснении. Это материальное содержание всего опыта, поэтому она должна быть однородной и состоящей "из одного материала". Опыт, однако, не мономорфен, но раскрывает три различных модуса, которые мы назвали Функцией, Бытием и Волей. Функция - это все "происходящее" опыта, проявляющееся как познаваемый мир. Бытие - его "внутренняя объединенность", проявляющаяся как порядок и организация. Воля - это "способность быть", проявляющаяся как внутренняя и внешняя соотнесенность. Из этой первичной триады мы образуем три субъективные формы:

1. Знание: субъективный аспект Функции.
2. Сознание: субъективный аспект Бытия.
Понимание: субъективный аспект Воли.

Знание - это область Естественной Философии, которой была посвящена Вторая книга. Оно было определено как упорядочение Функции.
Мы различили далее Факт и Ценность, что приводит нас к теме этой, Третьей книги.
Поскольку Факт и Ценность образуются из одного и того же тотального Опыта, они не могут быть отделены друг от друга. Действительно, изучение ценностей без предварительного систематического исследования фактов всегда оказывалось невыполнимым предприятием. Так, аристотелевская Физика предшествует Метафизике и Этике. Кантовская "Критика чистого разума" появилась раньше "Критики практического разума" и "Критики способности суждения". Эта процедура особенно необходима в наше время, когда огромный корпус фактов, установленных естественными науками, стал преобладающим фактором в человеческой жизни.
В качестве начального пункта нашего исследования мы предположим, что как Факт, так и Ценность соразмерны /co-extensive/ с Опытом. Ценность порождается в Факте и через Факт, но они всегда различимы. Факт может быть сведен к знанию, в то время как все ценности постигаются в не-когнитивном акте, который мы назовем Принятием /Assent /. Опыт обладает двойным динамизмом, актуализируясь как Факт и реализуясь как Ценность. Динамизм актуализации назовем Процессом, динамизм реализации - Историей. Это означает, что процесс становится историей, только когда он понимается как исполнение цели - то есть как гармонизация Факта и Ценности. Из этого следует, что Человека следует понимать как историческое существо. Изучение истории будет, поэтому, последней стадией нашего исследования, прежде чем мы попытаемся описать Сферу Гармонии, в которой согласуются Факт и Ценность.
Поскольку свойства Пространства и Времени таковы, что допускают только один род динамизма, становится необходимым расширить систему координат опыта, чтобы иметь возможность различать Процесс и Историю. Наше изучение Естественного Порядка уже показало, как может быть осуществлено это расширение. Есть два рода детерминирующих условий - внешние и внутренние. Внешние детерминирующие условия - условия Пространства. Пространство может быть трех родов: касающееся местоположения /скорость/, направления /сила и ускорение/ и вращения /спин и угловой момент/. Все, что существует, обладает Присутствием на основании различных сочетаний, допускаемых тремя свойствами пространства. Три внутренних условия - это Время /актуализация/, Вечность /потенциальность/ и Гипарксис /возвращение/. Одно из основных предположений в нашем изучении Факта состояло в том, что все шесть детерминирующих условий обладают одинаковым статусом. Все, что существует, имеет свой набор актуализации во времени, свой ряд гипархических возвращений и свой паттерн потенциальностей в вечности. Виртуальное состояние хилэ, в котором укоренен вечный паттерн, существует не в меньшей степени, чем актуальное состояние, посредством которого она участвует в событиях в пространстве и времени.
Мы видели в Книге II, что детерминирующие условия строго применимы только к унипотентным и бипотентным сущностям, ситуации которых могут быть сведены к геометрическим терминам. При подъеме по шкале бытия строгие различия между пространством и вечностью, временем и гипарксисом постепенно растворяются в более общем правиле "универсальной допустимости". Равным образом различие между Фактом и Ценностью является строгим, только когда мы хотим выражаться в точных фактических терминах или ищем "чистые" ценности, незатронутые материальным содержанием. Между этими крайностями должен быть промежуточный район, где возможен реальный опыт, который нельзя привязать к строго фактическому выражению, но который обладает лишь рудиментарными ценностными качествами. В это поле равно вовлечены и знание, и принятие.
Обращаясь к изучению этого промежуточного района, мы обнаруживаем разнообразную и интересную группу феноменов, в основном связанных с "невидимыми" элементами опыта - теми, которые в основном подлежат детерминирующим условиям вечности и гипарксиса. Поскольку они не являются актуализациями во времени, мы в целом будем называть их синхроническими феноменами, чтобы указать, что временные перемены не существенны для их действия. Принятие Ценности - это акт Воли, который может быть совершен только в состоянии сознания, допускающем различение "истинных" ценностей от ложных. Следовательно, изучению ценностей должна предшествовать попытка прояснить Законы Воли и Бытия. Эти законы не являются, строго говоря, законами Ценности, поскольку Ценность относится не к тому, что есть - даже в действиях Сознания и Воли, - а к тому, что должно быть. Ценность не регулятивна, а нормативна. Ценность не действует и не порождает действие, но из этого не следует, что такое принятие ведет к действию или реализации. Поскольку качество не сообщает нам, как его реализовать, мы должны пройти за него, в Сферу Гармонии, которая является местопребыванием Реального.
Нашим следующим шагом должно быть различение Актуализации и Реализации. Первая - это естественный процесс, посредством которого вселенная существует как функциональный механизм, вторая - историческое свершение цели существования. Таким образом, изучение Истории как Реализации Ценностей поможет нам лучше понимать человеческое предназначение. За Историей находится источник, из которого происходят все ценности; последняя стация нашего исследования поведет к изучению Сферы Гармонии, которая делает возможным проявление /emergence/ Реальности как Свершения во всей Вселенной Воли Бога.

10.25.2. Неустранимость Ценности

Двенадцать категорий Факта не имеют ценностного содержания и не должны его иметь, поскольку ценностям нет места в естественной философии. В природе нет добра, в ее законах нет красоты, а в ее актуализациях нет обязанностей, естественный порядок есть то, что он есть; и, несмотря на гигантскую шкалу величин и длительностей внутри миров, - это факт, который существует и может быть знаем, а не ценность, которая дает значение и цель нашим жизням. Если бы мы располагали достаточной умственной силой и могли жить достаточно долго, мы могли бы надеяться свести все феномены в пределах возможности нашего восприятия и объяснить, таким образом, все формы и функции и их взаимоотношения. И все же осталось бы несказанным все, что для нас наиболее важно. Действительно, мы бы не дали никакого объяснения самому тому импульсу, который толкает нас на поиск значения и цели в Существовании, не удовлетворяясь прояснениями его законов. На всем протяжении Первого тома этого исследования мы не имели случая употребить слово "любовь" вплоть до последних страниц; однако если бы это слово не имело значения, не стоило бы жить. Неустранимый элемент ценностей в опыте несет на себе бремя всего, что значит для нас что-либо; и поэтому мы должны попытаться - как бы это ни было трудно - построить Систему Ценностей, согласующуюся, с одной стороны, с Системой Факта и адекватную, о другой стороны, нашей глубокой потребности в руководстве и практическом упорядочении нашей жизни на Земле.
Первое требование не менее настоятельно, чем второе. Мы не должны принимать никакую систему ценностей, если она не укоренена надежно в естественном порядке. Это значило бы рисковать впасть в дуализм материи и духа, неприемлемый как по причине его неубедительности, так и в свете истории его неудач. Ценности должны спонтанно возникать из естественного порядка, а не быть отдельными от него, поскольку эти две сферы должны быть гармонизованы в Реальности - всеобъемлющей и полностью удовлетворяющей нас.
Факты и Ценности - это опыт различного рода. Ни те, ни другие не даны нам непосредственно, и мы достигаем их различными путями. Эти пути расходятся; иногда кажется, что существует конфликт между Законами Факта и Сужениями Ценности. Как мы увидим позже, сам этот конфликт показателен для Ценности и не принадлежит, строго говоря, Сфере Факта. Кажущаяся возможность конфликтов в Сфере Факта объясняется тем, что мы привносим свои Суждения, в научную деятельность, сводящую феномены к фактам. Но, подходя к самим ценностям, мы не должны пытаться "свести" несводимое. Опыт Ценности, сведенный к "фактам" - это то же, что соль, потерявшая свою соленость, которую можно лишь бросить под ноги. Но не менее справедливо, что интуиции Ценности, несистематизированные и оставленные в беспорядке нашего непосредственного опыта, не могут дать нам средства упорядочения нашего непосредственного опыта и нашей жизни или ответить на наши предельные вопросы.

10.25.3. Ценностный опыт

В прошлом философы стремились систематизировать ценности почти исключительно с точки зрения человеческого опыта и в рамках ограниченных земных представлений. Поскольку изучение Факта привело нас к принятию однородности нашего человеческого опыта со всяким другим опытом, мы едва ли можем надеяться удовлетворительно объяснить ценности, не показав, что они, по крайней мере, равно-объемны со всем опытом. Поспешное и опасное мегалтропическое заключение, к которому приходят почти все моралисты - христианские, мусульманские, индуистские или буддистские, - состоит в том, что только человек среди всех конечных творений способен к ценностному опыту, и, потому, только он значим во Вселенной. Когда Кант утверждает, что метафизика занимается Богом, Свободой и Бессмертием, ни он, ни его критики не сомневаются, что он имеет в виду человеческую свободу и бессмертие человеческой души. Когда Бозанкет писал: "Вселенная с высшей точки зрения, занята конечными существами, местом создания души" - он не скрывал своего убеждения, что это касается человеческой души.
Сбросив оковы антропоцентрической космологии - в частности, уловив спрятанные глубины вечности и гипарксиса, - мы получаем возможность найти систему ультимативных ценностей, проявлявшихся спонтанно. Увидев, как потенциальное связано с актуальным посредством повторения, мы можем надеяться также, что будем в состоянии увидеть, что мы должны делать, чтобы реализовать наши потенциальности.
Здесь возникает несколько вопросов. Не является ли "ценности" ничем иным, как паттерном потенциальностей, напоминающим платоновские идеи.
Не являются ли "факты" просто копиями вечных ценностных моделей? Можем ли мы надеяться, что старые схоластические проблемы реальности универсалий ante res, post res and in rebus могут быть разрешены с точки зрения вечности, времени и гипарксиса?
Мы должны попытаться ответить на эти вопросы, прежде чем двигаться далее. Нужно заметить, во-первых, что все они относятся к знанию; во-вторых, что не все знание - одного рода. Различия же сводятся к тем, которые были предположены между рациональным и эмпирическим: между mundus inteegibiis и mundus sensibiis.
Различия в нашем знании Факта возникают из стратификации Существования. Знание Гипономного мира отлично по роду от знания Автономного мира. Знание жизни отлично по роду от знания о существовании за пределами жизни. Каждая из двенадцати категорий направляет внимание к модусу знания, отличному от остальных, поскольку оно относится к разным уровням Существования. Сумма различных знаний, гипотетически достижимых посредством детального изучения двенадцати уровней Существования будет всей Фактиче&heip;

(Джон Годолфин Беннетт, перевод Андрея Коклина)

4. Обсуждение

Вопрос: Я представляю себе ситуации, где требуется риск, чтобы получить возможность. Но можете Вы рассказать подробнее о том, почему нам не даёт такой возможности уверенность?

Беннетт: Ну, уверенность уже означает предопределение. Если действительно существует предопределённость, значит есть всего одна возможность, которая может произойти. И значит, не существует никаких альтернативных возможностей, а следовательно нет и выбора. В 18м и, до некоторой степени, в 19м веке существовал общий абсолютизм. Люди верили в абсолютные законы, в абсолютные принципы. Абсолютная философия достигла своего высшего авторитета с Гегелем, а абсолютная наука — с Лапласом.

Что говорил Лаплас? "Дайте мне уравнения состояния всего существующего во вселенной, и я расскажу вам обо всём, что случилось в прошлом и что произойдёт в будущем". Абсурдность такого утверждения становится понятной, если представить себе сложность вычислений даже простой системы всего из нескольких частиц. Решение для подобной системы уравнений немыслимо даже в частном случае и при наличии некой идеальной машины мгновенных вычислений. Лапласу приписывается ответ на вопрос Наполеона, спросившего его: "Где же место Бога в вашей системе?" На что Лаплас ответил ему: "Я не нуждаюсь в подобной гипотезе". Но как мы видим, эта определённость, в которую верил Лаплас, основывалась лишь на иллюзорном представлении о возможности математической точности относительно характера работы мира.

Через 40-50 лет после этого другой француз, Карно наткнулся на принцип энтропии, полностью подорвавший всю старую механику. Ещё через 40-50 лет появились новые исследования (например, в работах Больцмана). И сама идея такой возможности существования определённости просто испарилась. И дело тут не в том, что определённость просто является чем-то не-практическим, а в том, что она в принципе невозможна.

Есть ещё одна очень важная вещь в гурджиевской главе "Чистилище", где он указывает на роль трёх-мозгных существ, как он формулирует это, "для помощи Ему (Создателю) в расширяющемся мире". Где вообще в то время Гурджиев мог разжиться самой идеей о расширяющемся мире? Никто тогда даже не думал об этом. Не все в этом уверены сейчас, хотя представление о расширяющемся мире, как мире возрастающей сложности теперь стало уже вполне мыслимым. Сложность субстанций, если брать лишь поверхность этой земли, непрерывно растёт. Сейчас мы как раз пришли к положению, когда эта сложность обогнала и застигла нас врасплох. Человек ни в коей мере пока не осознал, что его роль состоит в помощи в поддержании существующего мира. Он до сих пор смотрел на свою роль просто в виде помощи себе самому в существующем мире, и лишь сейчас начинает осознавать все риски и опасность такого отношения.

Это связано как раз с тем, о чём я уже говорил — что последние 2,500 лет мы жили с верой в надёжность и предсказуемость этого мира, также как в его подчинённость человеческим целям. Такая позиция даже закреплена священными писаниями — что мир этот был создан для человека и т.д. и т.п. Лишь сейчас мы начинаем глядеть на вещи иначе. И эта перемена происходит со взрывной внезапностью. В новую эпоху всё будет совершенно другим. Я упоминаю об этом, поскольку само пробуждение людей в наше время к проблемам экологических и других рисков существования на этой планете далеко не случайно. Это один из способов достучаться до сознания и привлечь внимание людей к тому, что мир этот далеко не таков, как люди давно привыкли о нём думать. Лишь совсем недавно люди начали размышлять о возможности утраты человечеством своего пути развития и прихода к полному уничтожению. Но если бы не было этого риска, то человечество не имело бы также и возможности развития. До относительно недавнего времени, принцип эволюции интерпретировался в значении чего-то неизбежного и несомненно гарантированного. Теперь люди больше так не думают. Как я уже сказал ранее в этой беседе, возможно, это как раз один из тех факторов, которые собрали нас всех здесь вместе, также как, почему привлекает сейчас внимание людей тот вид работы, который мы предпринимаем здесь. Есть растущее осознание того, что мы должны прийти к соглашению касательно рисков и опасностей этого мира, и что мы не сможем сделать этого, пока не обретём понимание совсем другого рода.

Вопрос: Существует некая разница, не правда ли, между видом уверенности, говорящей об отсутствии свободы, и видом уверенности, упоминаемой Гурджиевым, когда он говорит, что есть уверенность, что он сможет преодолеть препятствия или что его работы будут иметь определённый эффект?

Беннетт: Можете пояснить про это преодоление препятствий?

Вопрос: Гурджиев ссылается на свою уверенность в том, что он бывал и выходил из такого количества переделок, что в появлении ещё одной не будет особой разницы.

Беннетт: Уверенность, нет; убеждённость, да. Это разные вещи. Уверенность является внешней в отношении к нам, убеждённость — внутреннее качество. Необходимо иметь убеждённость, но быть уверенными мы и не должны, и не можем.

Вопрос: Хотя само место пребывания Бога находится под действием законов времени, предполагается ли, что и сам Бог также может быть под действием этих законов, течения времени?

J.G.B. Вы понимаете, что глава "Чистилище" является экстраординарным достижением. Пожалуй, никто до этого даже не пытался сказать в таком объёме и настолько глубоко о пути мира. Но одной из особенно больших заслуг сказанного является то, что в нём нет догматических форм. Всё это было дано, чтобы помочь смотреть на вещи иначе. Если вы помните, цель первой серии, по авторскому пожеланию — безжалостно вытравить все идеи, укоренённые в людях веками: но там ничего не сказано о том, что автор собирается заместить их чем-то другим. Цель главы "Чистилище" — освободить людей от множества ложных представлений о мире, о божественности и так далее, а не поставить на их место некую новую теологию. Так что я бы сказал, что Гурджиева на самом деле здесь не сильно волнует вопрос передачи вам своей идеи Бога. Он делает такую попытку в другом месте — в своих трудах третьей серии. Его целью является передача идеи о том, что наша Бесконечность не подчиняется законам времени в той же форме, в какой этим законам подчинён существующий мир. Именно поэтому вводится различие между Создателем и Солнцем Абсолют. Для Гурджиева, Солнце Абсолют представляет особое состояние. Мы говорим о достижении людьми Солнца Абсолют, подразумевая под этим существование особого состояния, состояния свободы от времени и пространства. Он очень настойчиво и выразительно подчёркивал разницу раем и адом с одной стороны, подчинёнными времени, и Солнцем Абсолют, не подверженным влиянию времени. Он вовсе не намеревался передать мысль, что Создатель находится под действием законов пространства и времени, вынужденный принимать их в расчёт. Но поскольку ему требуется инструмент в работе, то на этот инструмент распространяется и действие законов. Это как если бы вы отправились в магазин, где торгуют определёнными товарами. Вы в нём можете купить лишь товары представленного вида. И если вы отправились в магазин, где торгуют пространственно-временным существованием, то и купить вы там сможете, соответственно, лишь пространственно-временное существование. Легко можно представить себе, что Наша Бесконечность перепробовал различные магазины, обнаружив в результате, что именно этот магазин больше всего подходит для его целей. Но выбрав магазин, он уже мог приобрести только товары из его ассортимента.

Вопрос: Вы сказали, что 2,500 лет назад что-то случилось, подразумевая, очевидно, что и в наше время что-то должно быть сделано относительно этого происшествия. Не так ли? Можете Вы рассказать нам, что же именно случилось?

Беннетт: Я могу и, конечно, попытаюсь это сделать. Безусловно, с исторической точки зрения, довольно искусственно утверждать, что когда-то раньше существовал период времени, когда человек явно верил в произвольность и непредсказуемость мира, не имея уверенности ни в чём — ни в деятельности природы, ни в действиях богов. Но это ясно видно из всех ранних сочинений. Этот посыл явно воспринимается в поэмах Гомера, также как в ранних писаниях иудеев и халдеев — что было время, когда мир рассматривался как капризный и произвольный, и никто не мог знать, чего ждать. А затем, столь же ясно, вдруг с поражающей внезапностью наступил период, примерно за 500 лет до Христа, когда по всему миру это отношение изменилось. Как это произошло — очень интересный вопрос. Но что ещё более интересно и бросается в глаза — это аналогичные изменения, которые происходят сейчас в наше время. Также как тогда, 2500 лет назад, произошёл внезапный переход от ощущения того, что этот мир совершенно ненадёжен, а значит в нём возможно полагаться лишь на разнообразные средства по умилостивлению высших сил, а затем последовал длительный период веры в предсказуемость мира, в наше время происходит аналогичный "пробой", с явным ощущением вхождения через образовавшийся прорыв чего-то нового. Собственно, именно из-за этой своей убеждённости, что нечто действительно новое входит в мир сейчас, я и взялся за данное предприятие. Поскольку я думаю, что самое главное, что мы можем сделать — служить этому новому, пытаться понять и учиться с ним работать.

Вопрос: Мы используем слова, значение которых каждый понимает по своему и которое может не соответствовать Вашему в отношении того, о чем мы говорили: особенно в таких словах, как "вселенная" и "абсолют".

Беннетт: Моей целью на сегодня было увидеть, что мы одинаково понимаем слово "hazard". Если мы достигли общего понимания в одном слове, то это уже первый шаг. Слово "вселенная" — это просто приблизительный способ описания всего, что существует. Какое ещё слово Вы назвали, которое не поняли?

Вопрос: "Абсолют".

Беннетт: "Абсолют". — Что-нибудь ещё. Или вы хотите услышать, что я сам подразумеваю под словом "абсолют"? Под словом "абсолют" я понимаю отношение чёрного и белого, да и нет, без остатка, без оценок или условий. Абсолютный закон — тот, в отношении которого не бывает исключений и нет связанных с ним неопределённостей. Везде и во всём он проявляется единым образом.

Вопрос: Есть ли что-то, что служит в качестве абсолюта для Вас, м-р Беннетт?

Беннетт: Весь прошедший час я пытался донести до вас, что единственное, что делает мою жизнь терпимой для меня, это как раз то, что у меня нет ничего, что служит мне в качестве абсолюта. Что у меня нет чувства, что что-то является абсолютным. Это правда, что Гурджиев, например, использует такие выражения, как "Солнце Абсолют" и "Превеликое и Пресвятейшее Солнце-Абсолют". Но я думаю, что он подразумевает под этим нечто вроде "независимости ото всех форм существования", "самодостаточность". Я не использовал его в этом значении. Но для себя, я бы сказал, что не существует ничего самодостаточного. И именно в этом заключается смысл главы "Чистилище". Гурджиев говорит в одном месте, что Автоэгократический Принцип, являющийся принципом самодостаточности ("Авоэгократический" означает именно это), был изменён на принцип условного существования, то есть взаимной зависимости — "Трогоавтоэгократический" Принцип. Соответственно, слово "Солнце Абсолют" здесь означает то, что способно поддерживать само себя в данных условиях существования и быть защищённым, как он говорит, от любых вредоносных влияний. Если бы мир поддерживался на основе Автоэгократического Принципа, тогда существовала бы определённость и уверенность. Часть цели Вельзевула в этой главе и других местах, чтобы увести людей от идеи уверенности и привести их к пониманию идеи необходимости принципа Взаимной Поддержки и Взаимопомощи. А это совсем не Абсолютный Принцип.

Вопрос: Вы показали, как универсальные законы науки, считавшиеся действительными всегда и везде, были замещены законами вероятности. Может ли это относиться также к основным законам, типа закона Семи? Означает ли это, что и данный закон может быть также нечётким и размытым?

Беннетт: Закон семи и есть закон "хазарда" (опасности). Никто не сможет привести недвусмысленный пример закона семи. Когда кто-то начинает пытаться точно определить его и зафиксировать места размещения "стопиндеров", "толчков" и т.д., это никуда его не приводит. Когда у нас есть достаточно полное общее представление о его работе, мы видим, что он реально соответствует наблюдаемому ходу вещей. Но как только мы пытаемся внести точность и разглядеть лучше его работу, он ускользает от нас.

Можно сказать, что закон семи настолько опасен, что даже думать о нём рискованно. С другими законами мы можем себе представить, что способны достичь места, где они могут быть известны и понятны в неком определённом и конечном виде. Закон семи исключает это по самой своей форме. Он требует наличия некого другого, несвязанного процесса, который сталкивается и вторгается в данный процесс, чтобы произвести необходимый шок или толчок между третьим и четвёртым стопиндером. И здесь видна очевидная неопределённость. В реальной жизни никогда не бывает так, чтобы мы получали желаемое точно в нужный момент. А это значит, что в принципе не существует способа даже для приблизительной проверки его.

В течение многих лет многие из нас работали с Успенским, пытаясь увидеть, можем ли мы установить закон Семиричности неким точным и значимым образом. Один мой друг, будучи очень хорошим анатомом и физиологом, однажды сказал: "Я очень заинтересован всеми данными психологическими идеями, но я буквально застрял на космологических. Я не вижу, как я могу их проверить. Я хочу попытаться понять и найти их в человеческом теле". Он упорно работал над этим три или четыре года, но когда бы он ни пытался внести точность, что-то тут же ускользало..

У нас может появиться искушение тогда сказать: "Ну хорошо, может всё это вообще вздор, лунный свет?"
Что ж, стоит признать, что если тут пытаться достичь определённости, то мы поймаем лишь лунный свет.
Но если мы готовы принять, что это действительно нечто неопределённое и не поддающееся проверке,
оно становится очень мощным и эффективным.

Источник - "Existence" / Studies from "The Dramatic Universe", by John G. Bennett

Джон Годолфин Беннетт (John Godolphin Bennett, 1897-1974) - мыслитель, ученый, самый талантливый ученик Г.И. Гурджиева.

Они познакомились после мировой войны, в Турции, где Беннетт представлял британскую разведку. Ему было всего 23 года, он говорил на многих языках и к нему за советом обращались важные люди Оттоманской империи. Способности к языкам и восточной дипломатии очень пригодились Беннетту в жизни. Беннетт стал посредником между Западом и Востоком. Но он не был простым передаточным механизмом - рупором или переводчиком. На Западе он был уважаем как человек деятельный и практичный, а на Востоке ценили его понимание и доверяли знание, прежде недоступное европейцам.

Всю свою жизнь Беннетт учился и учил других. Он был очень самостоятельным и трезвым человеком и обладал талантом совмещать традицию и постоянный поиск. Читать его книги полезно - он мыслил сложно и громоздко, но излагал последовательно и точно. Самые трудные для восприятия вещи предстают у него разъятыми на простые части. Простота эта обманчива, но притягивает ум и сердце.

Именно Беннетт пригласил в Англию Пака Субуха, и приложил много усилий для распространения СУБУДа по всему миру. Католическое вероисповедание не помешало ему помогать Идрису Шаху, который был послан на Запад суфийскими шейхами. «Твердые» гурджиевцы воспринимали это как измену общему делу, так же после думали субудские люди. Умирая, Гурджиев оглядел учеников, столпившихся у его постели, и сказал только: «Ну и влипли же вы!...»

Возможно, Беннетт правильнее всех истолковал последние слова учителя. Гурджиев был свободный человек, и завещал жить свободно и бдительно. Беннетта невозможно втиснуть в рамки одного или даже нескольких учений. Безусловно, что это один из важнейших людей ХХ века, но истинные масштабы его деятельности пока не вполне проявлены, даже в Англии о нем знают недостаточно.

Книги (10)

Учителя мудрости

Книга посвящена исследованию традиции Учителей Мудрости, несущих человечеству грандиозное послание о смысле и целях жизни на Земле.

"Духовная Психология" - это наука, посвященная Человеку и его тотальной природе. Написанная языком, принятым научной мыслью XX века, она ясно и корректно описывает сложную структуру материальной и духовной природы человека и фундаментальных понятий тела, души и духа.

Вместе с книгой "Драматическая Вселенная", она показывает возможности согласования на практике для отдельного человека науки и религии.

О Субуде

«Работая над этой книгой, я иногда ощущал себя путешественником, рассказывающим о жизни страны после того, как провел в ней всего лишь неделю в качестве туриста. Я новичок в Субуде, и это вообще относится к жителям западных стран. Мое личное участие насчитывает чуть менее полутора лет, и я согласился писать о Субуде отчасти, чтобы исправить неверное представление, которое может сложиться на основе газетных статей, а отчасти потому, что обязанность делиться с другими людьми тем, что ценишь, может быть исполнена, только если рассказываешь о своем опыте».

Для чего мы живем?

В книге «Для чего мы живём?» Джон Беннет не только даёт ответ на этот вопрос, который, по его словам, может удовлетворить и наши умы, и наши чувства, но также ясно и точно объясняет, почему мы, - люди - таковы, какие есть, почему мы никогда не смотрим правде в глаза, и в чём состоит эта правда.

Драматическая Вселенная. Том 1

«Драматическая Вселенная» - это эпохальный труд, значение которого трудно переоценить. Построенная в нем целостная картина мира подводит итог всему накопленному за тысячелетие сознательного существования человечества опыта как в Сфере Факта, так и в Сфере Ценности, или Духовной Сфере. Эта Вселенная знания и понимания должна постепенно стать достоянием образованной части человечества. Скорее всего, на это уйдут многие десятки, а, может быть, и сотни лет, ибо проникновение в Духовную Сферу и обретение понимания требуют соответствующего уровня бытия, а не только ума или образованности.

Драматическая Вселенная. Том 2

Второй том вводит нас в Сферу Ценностей или Духовную Сферу, в которой, как пишет Беннетт, в отличие от Сферы Факта, где все познается, ничего не может быть знаемо, где мы не можем опираться на привычные для нас способности чувственного восприятия и ментального конструирования, но и из-за того, что любая попытка ответить на такой предельный вопрос, как «в чем смысл и значение существования человека на Земле?» не может иметь простых решений. Поэтому не отчаивайтесь - читать такое трудно всем.

Впрочем, в чем-то второй том легче первого. Он продолжает тему многочленных систем, но если в первом томе они введены как бы абстрактно или формально, что затрудняло восприятие, здесь они обретают удивительную фактуру, шаг за шагом вводя нас в фундаментальные представления.

Драматическая Вселенная. Том 3

Картина эта, конечно, отмечена неполнотой и дефектами; однако она должна быть важна как демонстрация того, что тотальная картина определенного типа является возможной. Эта возможность приводит к изменению прежних взглядов на пространство, время и материю, а также на жизнь, эволюцию и сознание, причинность и цель, на «Познаваемый Мир» и «Абсолютную Реальность», которых придерживались и все еще придерживаются, хотя и менее интенсивно, большинство философов, ученых и теологов.

Том 1. Переводчик: Михаил Папуш. ДРАМАТИЧЕСКАЯ ВСЕЛЕННАЯ - это эпохальный труд, значение которого трудно переоценить. Построенная в нем целостная картина мира подводит итог всему накопленному за тысячелетие сознательного существования человечества опыта как в Сфере Факта, так и в Сфере Ценности, или Духовной Сфере. Эта Вселенная знания и понимания должна постепенно стать достоянием образованной части человечества. Скорее всего, на это уйдут многие десятки, а, может быть, и сотни лет, ибо проникновение в Духовную Сферу и обретение понимания требуют соответствующего уровня бытия, а не только ума или образованности. Однако бытие, как известно, не растет автоматически, но является производной "сознательного труда и намеренного страдания", на что способны пока очень немногие люди. Сегодня, как и пятьдесят лет назад, когда появился этот труд, в подавляющей части человеческого общества царят легкомысленность и беспечность. И, может быть, в первую очередь это проявляется в нежелании понимать, как устроен мир, в котором мы живем. Твёрдый переплет. Том 2. Переводчик: А. Долгопольский. Мы рады представить Вам очередной потрясающий том ДРАМАТИЧЕСКОЙ ВСЕЛЕННОЙ. О нем трудно говорить, его надо читать и перечитывать, как, впрочем, и все у Беннетта, ибо материал необычен и сложен для восприятия. И это не только потому, что второй том вводит нас в Сферу Ценностей или Духовную Сферу, в которой, как пишет Беннетт, в отличие от Сферы Факта, где все познается, ничего не может быть знаемо, где мы не можем опираться на привычные для нас способности чувственного восприятия и ментального конструирования, но и из-за того, что любая попытка ответить на такой предельный вопрос, как "в чём смысл и значение существования человека на Земле?" не может иметь простых решений. Поэтому не отчаивайтесь - читать такое трудно всем. Впрочем, в чем-то второй том легче первого. Он продолжает тему многочленных систем, но если в первом томе они введены как бы абстрактно или формально, что затрудняло восприятие, здесь они обретают удивительную фактуру, шаг за шагом вводя нас в фундаментальные представления. Я отмечу лишь некоторые: это отличие Существования и Сущности и осознание необходимости реализации последней; это качество Проявления, обращающее наше внимание на то, что многое из того, к чему мы привыкли и считаем само собой разумеющимся, на самом деле есть "прорыв" необусловленных и, потому невидимых, элементов Реальности в наше обусловленное Существование. Мягкая обложка.Том 3. Переводчик: Михаил Папуш. В настоящем сочинении автор был намерен показать, что может быть сконструирована объединенная картина мира, охватывающая весь опыт человека и все его знание, каким оно представляется нам во второй половине XX века. Картина эта, конечно, отмечена неполнотой и дефектами; однако она должна быть важна как демонстрация того, что тотальная картина определенного типа является возможной. Эта возможность приводит к изменению прежних взглядов на пространство, время и материю, а также на жизнь, эволюцию и сознание, причинность и цель, на "Познаваемый Мир" и "Абсолютную Реальность", которых придерживались и все еще придерживаются, хотя и менее интенсивно, большинство философов, ученых и теологов. Взамен этих взглядов автор предлагает понятия шестимерной физической Вселенной, триадической природы всего опыта, систематики вообще, а также понятие самой Вселенной как подверженной неопределенности и риску самим фактом своего существования. Твёрдый переплет.Том 4. Переводчик: А. Долгопольский. Последний том ДРАМАТИЧЕСКОЙ ВСЕЛЕННОЙ посвящен Истории, и, в особенности, истории человеческого разума. Д.Г.Беннетт присвоил попытке понять принцип истории красноречивое и, тем не менее, не слишком абстрактное название "Война со Временем". Он попытался использовать достигнутые ранее результаты для создания гипотезы зарождения жизни на Земле, а затем для описания зарождения и развития Ума. Драматическая Вселенная - это историческая вселенная. Человеческая драма - это драма истории. Настоящий момент с его невероятно богатым и сложным содержимым невозможно понять, отдельно от Великого Настоящего Момента. Однако еще важнее расширить нашу картину мира за пределы простых понятий "настоящего, прошлого и будущего", включив в нее модусы существования, которые автор назвал Сферами Вечности, а также Гипарксическими Прошлым и Настоящим. В этом томе автор пытался показать, что, подобно тому, как тело переходит в ум, ум развивается в Разум, а Разум в какой-либо Источник более высокого порядка, неведомый для нас. С другой стороны, эта эволюция и развитие зависят от руководства Высших Разумов и "уже присутствующих" Сил. Так, основной темой данного тома является роль Высших Разумов в истории. Твёрдый переплет.