Что такое франция бродель фернан. Известный французский историк Фернан Бродель: биография, лучшие книги и интересные факты. А.Я. Гуревич, Д.Э. Харитоновым

Французский историк, предложивший новую модель / парадигму изучения истории, в которой учитывается много макропараметров: географических, социальных, экономических и уменьшена – по сравнению с традиционными работами других историков – роль отдельных событий и личностей…

Находясь в немецком лагере для военнопленных с 1940 по 1945 годы, Фернан Бродель, частично по памяти, пишет книгу: Средиземноморье и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II / La Mediterranee et le monde mediterraneen a 1"epoque de Philippe II, которая в 1947 году была защищена в качестве диссертации.

«Надо сказать, не все немецкие концлагеря были похожими на Дахау и Бухенвальд.
Французские офицеры сидели в более приличных условиях. Они содержались в бывших немецких казармах, не голодали и даже не работали. Курорт!
Военнопленным разрешалось не только при желании читать и писать, - они сами предложили немцам организовать в лагере университет для военнопленных, и культурные немцы с этим предложением согласились. Из самых образованных пленных был сформирован преподавательский состав, в который, разумеется, был включён и Бродель. Причём он не просто читал лекции «студентам», но был избран ректором этого «университетам. Видимо, потому, что прекрасно владел немецким.
Охранники концлагеря так и обращались к нему: «господин ректор».
Броделю разрешалось заказывать книги из Майнцского университета.
Эти книги плюс огромный багаж исторических знаний, накопленных к тому времени, и позволили ему завершить свой фундаментальный труд толщиной в 1600 страниц. По сути, время отсидки в концлагере оказалось для Броделя «Болдинской осенью». По его признанию, именно война и несвобода послужили толчком к дальнейшей эволюции взглядов учёного на историю. То есть к тому перевороту, который он позже произвёл в исторической науке.
Это было реакцией «на то трагическое время, в которое я жил, - писал Бродель . - Мне надо было отбросить, отвергнуть, перешагнуть через все те события... Долой событие, особенно тягостное! Мне необходимо было верить, что история, судьбы человечества свершаются на значительно более глубоком уровне. Выбрать в качестве отправного пункта для наблюдений долговременный масштаб - значит оказаться как бы на месте самого Бога-отца и там найти убежище».
И Бродель сделал это, перешагнул за рамки собственно истории и положил начало «геоистории».
Как изучали историю до Броделя? (Впрочем, и сейчас её изучают так же - и в школе, и в институте, ибо насовсем вытолкать инерционную телегу исторической науки из замшелой колеи Броделю не удалось.)
Историю у нас преподают и изучают как череду событий и действующих персоналки.
Мол, тогда-то и тогда-то случились такие-то события. В них действовали такие-то люди и принимались такие-то решения. Но почему они случились? Могли ли они не случиться? А если бы действующими лицами на исторической арене были совсем другие люди, насколько сильно изменилась бы история? Изменилась не событийно, разумеется, а по существу, то есть с точки зрения больших временных масштабов?..
Именно Бродель ввёл в историческую науку новый термин - «время большой длительности».
По сути, Бродель изменил сам предмет исторической науки!
Если до него история изучала политические события (Великая Французская революция со всеми действующими лицами) или крутилась вокруг какой-то страны (история России), то Бродель взлетел выше и предложил: а давайте посмотрим на это политическое мельтешение с другой точки зрения - с точки зрения экономики, демографии, географии…
При таком подходе предметом исследования уже оказываются не отдельные страны, люди и цепочки политических событий, а совсем иные реальности, у которых ранее и названия-то не было, - некие устойчивые экономико-географические «организмы», существующие довольно длительные эпохи.
Самым внимательным образом Бродель изучал экономический организм Венеции XVI века, паутину морской торговли в Средиземноморье на основе сохранившихся инвентарных и бухгалтерских книг Рагузы (Дубровник), производство риса в Китае за несколько столетий.
И всё больше и больше приходил к выводу: личность - ничто, личность может тормозить или ускорять исторические события, но не может их в корне изменить.
Есть некое русло, по которому течёт река истории. И в пределах этой реки капитаны судов могут выбирать тот или иной курс и даже посадить свой корабль на мель».

Никонов А.П., Кризисы в истории цивилизации. Вчера, сегодня и всегда, М., «Энас»; СПб, «Питер», 2011 г., с. 228-230.

В 1958 выходит его методологическая статья: История и социальные науки: время большой длительности / Histoire et Sciences sociales: La longue durée. Автор вводит в историю новое понятие: время больших длительностей / La longue durée для учёта изменения демографических, экономических и социальных процессов, следствием которых и являются отдельные исторические события.

«Мне бы хотелось, чтобы специалисты в области общественных наук видели в истории исключительное средство познания и исследования. Разве настоящее не находится более чем наполовину во власти прошлого, упорно стремящегося выжить? И разве не представляет прошлое посредством своих закономерностей, своих различий и своих сходств ключ, необходимый для всякого серьёзного понимания настоящего?»

Фернан Бродель, Материальная цивилизация, экономика и капитализм. XV- XVIII века, в 3-х томах, Том З, Время мира, М., «Прогресс», 1992 г., с. 11.

С 1962 года - Фернан Бродель главный администратор созданного по его инициативе научного центра и библиотеки под названием: Дом наук о человеке / Maison des sciences de l"homme.

К 1979 году выходит в трёх томах самая известная работа Фернана Броделя : Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV - XVIII века / Civilisation matérielle, économie et capitalisme, XVe - XVIIIe siècle.

На Фернана Броделя оказали влияние идеи Марка Блока; Люсьена Февра и редколлегии журнала: Анналы экономической и социальной истории» / Annales d"histoire économique et sociale.

В свою очередь, методология изучения исторического процесса по Фернану Броделя , повлияла на труды многих современных историков.

Фернан Бродель (фр. Fernand Braudel, 24 августа 1902 года — 27 ноября 1985 года) — французский историк. Произвёл революцию в исторической науке своим предложением учитывать экономические и географические факторы при анализе исторического процесса. Яркий представитель французской историографической школы «Анналов», занимавшейся доскональным изучением исторических феноменов в социальных науках. Исследуя зарождение системы капитализма, стал одним из основоположников мир-системной теории.

Родился в семье учителя математики в небольшой деревне Люмевиль-ан-Орнуа близ немецкой границы в Лотарингии. Крестьянское детство сыграло свою роль в формировании его мировоззрения. В 1909 году поступил в начальную школу в парижском предместье Мериель, где учился с будущим актёром Жаном Габеном, а затем — в лицей Вольтера в Париже.

Высшее образование получал в Сорбонне на гуманитарном факультете. «Как и всех левых студентов того времени», его привлекала Великая французская революция, и в качестве темы дипломной работы он избрал революционные события в самом близком к его родной деревне городке Бар-ле-Дюк. Следующее десятилетие он провёл преподавателем истории в колледже в Алжире, с перерывом на службу в армии в 1925-1926 годах. Годы в Алжире имели большое значения для определения его творчества. В 1928 году он опубликовал свою первую статью.

В 1932 году он вернулся в Париж преподавать в лицее Кондорсе, а затем в лицее Генриха IV. В это время он познакомился со своим коллегой Люсьеном Февром. Уже в 1935 году его и антрополога Клода Леви-Стросса пригласили преподавать в только что созданном Университете Сан-Паулу в Бразилии, и Бродель провёл там три года.

В начале Второй мировой войны, как лейтенант запаса он был мобилизован и отправился на фронт в артиллерийскую часть. Приняв участие в боях, уже после подписания перемирия летом 1940 года вместе с остатками своей воинской части попал в плен, в котором провёл почти пять лет — вначале в лагере для военнопленных офицеров в Майнце, а с 1942 года — в лагере особого режима в Любеке.

Член-корреспондент Британской академии (1962). Почётный доктор университетов Брюсселя, Оксфорда, Женевы, Кембриджа, Лондона, Чикаго и др.

Фернан Бродель — известный сторонник и пропагандист междисциплинарного подхода.

Книги (9)

Грамматика цивилизаций

Работа выдающегося историка Фернана Броделя, крупнейшего представителя французской исторической школы «Анналов», посвящена развитию цивилизаций Запада и Востока.

«Грамматика цивилизаций» была написана в 1963 г. и задумывалась автором как учебник для системы среднего образования во Франции. Однако для учебника она оказалась слишком сложна, зато была с огромным интересом встречена научными кругами мира, свидетельством чего стали переводы на многие языки.

В отличие от других фундаментальных исследований автора, она написана в значительно более доступной форме, что облегчает восприятие концепции Броделя не только специалистами, но и широкой читательской аудиторией.

Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV - XVIII вв. В трех томах. Том 1. Структуры повседневности: возможное и невозможное

«Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV — XVIII вв.» — фундаментальный трехтомный труд, принадлежащий перу Ф. Броделя, одного из крупнейших мастеров исторического исследования.

Это труд представляет собой высшее достижение французской исторической школы «Анналов» в стремлении ученых этого историографического направления осуществить исторический синтез всех сторон жизни общества. Объектом исследования «Материальной цивилизации» является экономическая история в масштабах всего мира с XV по XVIII в.

В первом томе исследуются «исторические спокойствия», неторопливые, повторяющиеся изо дня в день людские деяния по добыванию хлеба насущного.

Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV - XVIII вв. В трех томах. Том 2. Игры обмена

«Игры обмена» — это сложный мир экономических коммуникаций. Фернан Бродель исследует различные уровни коммерческой деятельности — труд разносчиков, торговлю на дальние расстояния, работу международных бирж и кредитных учреждений. Он прослеживает, как их сложное взаимодействие влияло на общество, социальную иерархию и целые цивилизации.

Одна из главных задач Броделя — сопоставление рыночной экономики и капитализма, определение точек их соприкосновения, степени независимости и характера противоборства.

Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV - XVIII вв. В трех томах. Том 3. Время мира

В третьем томе — «Время мира» — ставится задача «организовать историю мира» во времени и пространстве, выявить такие реальности в экономической жизни, которые приобретают мировой звучание, задают ритм всему человечеству.

Автор анализирует причины подъемов и упадков миров-экономик, образование национальных рынков, историю промышленной революции, выверяет в конкретно-исторической хронологической последовательности основные свои гипотезы, изложенные в первых двух томах.

Очерки истории

Книга объединяет несколько статей, посвященных природе истории, которые известный французский историк из группы Анналов Фернан Бродель опубликовал в период 1940 — начала 1960-х годов.

Автор сопоставляет историю с другими науками о человеке, чтобы определить возможности их взаимного обогащения. В своих обобщениях он очерчивает пути конвергенции наук о человеке, место идеи долговременности (la longue duree) как сути исторического процесса, роль математики и компьютеров в социально-научном познании.

Книга может быть интересной для представителей всех социальных наук, поскольку отчетливо представляет те проблемы, ответом на которые стало формирование постмодернистской идеологии.

Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II. Часть 1. Роль среды

Классический труд, составивший славу французского историка, впервые переведен на русский язык.

Первое издание работы, посвященной истории Средиземноморья во второй половине XVI века (но далеко выходящей за эти хронологические и географические рамки), появилось в 1949 г.

Оно обратило на себя внимание обобщением опыта нескольких поколений историков разных стран, включая новаторские исследования школы «Анналов», а также оригинальностью исторического метода Броделя. Он ввел в обиход понятия исторических отрезков большой длительности, структур и конъюнктур, на фоне которых рассматриваются конкретные события, «пыль повседневности».

Пионерским был также комплексный подход к изучению целого региона, который являлся в то время для европейцев средоточием всего мира, в его совокупности, с выходом за пределы привычных политических рамок и исторических стереотипов, и главное, во взаимодействии с природной средой.

Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II. Часть 2. Коллективные судьбы и универсальные сдвиги

Во 2-й части монографии Ф. Броделя нарисована подробная картина жизни средиземноморских обществ, а также подробно описаны основные ее аспекты: экономический, политический и цивилизационный.

Это самый большой раздел трехчастного труда Броделя, наиболее насыщенный оригинальным материалом и наиболее полно отражающий исторические пристрастия автора.

В отличие от 1-й части, описывающей средиземноморскую географическую среду, и 3-й, посвященной «событийной» истории, здесь исследованы как устойчивые социальные структуры, так и динамика разнообразных процессов; даны их подробные количественные характеристики, высказан своеобразный взгляд на средиземноморские цивилизации.

Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II. Часть 3. События. Политика. Люди

Последний том трилогии Ф. Броделя, посвященной Средиземному морю, рассказывает о событиях традиционной в понимании автора, преимущественно политической истории второй половины XVI века.

Несмотря на нелюбовь французского историка к повествовательной форме, этот раздел его труда читается с увлечением и будет интересен не только для ученых, но и для широкого круга любителей истории.

Соединение двух фундаментальных понятий - культуры и цивилизации - в истории культурологии вызывало немало споров, дискуссий, приводило к возникновению противоположных точек зрения. Стремление включиться во всемирный поток, обрести черты общечеловеческой цивилизации широко обсуждается нашими современниками. Наряду с этим существуют опасения утраты национально-самобытных черт культуры, уникальности, которая может раствориться и расплавиться в процессе «технизации» и «вестернизации». Яростные обличения О. Шпенглером, А. Швейцером, Й. Хейзингой «машинной цивилизации» с ее катастрофической урбанизацией, экологическим кризисом, безумной милитаризацией, примитивностью духовных интересов, расточительностью и пренебрежением к личности находят поддержку у многих теоретиков.

Возникает стремление вернуться «назад к природе», ограничить потребление и комфорт, жить «простой», незатейливой жизнью.

В общественных науках понятие цивилизации вытеснялось теорией общественно-экономических формаций, определяющих восхождение по пути прогресса, хотя исторический материал «сопротивлялся» схемам и условным конструкциям. Несмотря на экономический детерминизм, столь распространенный в методологии, чрезвычайно бедными и ограниченными оказались знания о развитии материальной жизни общества.

Именно поэтому столь интересен труд Ф. Броделя «Материальная цивилизация. Экономика и капитализм XV-XVIII веков» 1 , в котором на обширном историческом материале рассматриваются проблемы взаимоотношения культуры и цивилизации.

Обращение к читателю в связи с переводом трилогии на русский язык Ф. Бродель посвящает российским историкам А. А. Губеру,

1 Бродель Ф. Материальная цивилизация. Экономика и капитализм XV-XVIII веков: В 3 т. М., 1988-1993.

Б. Н. Поршневу, Э. А. Желубовской, М. М. Штранге, А. 3. Ман-фреду, труды которых были ему известны, и отмечает важность исторических исследований культуры и цивилизации. Он настаивает на междисциплинарном взаимодействии ученых разных специальностей, считая, что различные науки о человеке «расшатывают» историю.

Общественные науки не могут дать плодотворных результатов, если исходят только из настоящего, которого недостаточно для их построения. Это положение звучит особенно важно для исследований культурологии.

О биографии ученого

Обратимся к некоторым основным событиям жизненного пути этого.выдающегося историка нашего времени.

Фернан Бродель (1902-1985) родился в 1902 г. в небольшом местечке в Лотарингии, на востоке Франции. Он вспоминал, что в те годы он еще застал за работой деревенских кузнеца и тележника, знал, как замачивают в луговой низине коноплю, видел бродячих лесорубов. Каменная дорожка, древняя как мир, лежала перед его домом. Эти архаичные для XX в. формы повседневной материальной жизни не раз приходили ему на память, когда он изучал историю европейской цивилизации. Даже в современных экономических системах, как писал Бродель впоследствии, присутствуют остаточные формы материальной культуры прошлого. Они исчезают на наших глазах, но медленно, и никогда это не происходит одинаково.

Материальная жизнь общества многослойна, а изменения рисуют картину длительной временной протяженности, пронизывая молчаливую толщу веков. «Первичные» элементы цивилизации просматриваются в каждой культуре, составляя основу повседневной жизни народа. Они понемногу эволюционируют, трансформируясь в новые формы, но по-прежнему сопровождают человека, образуя его мощную «корневую» систему, придавая устойчивость бытию.

Именно эти проблемы многочисленных переплетений в экономике станут для Броделя объектом философско-культурологических размышлений.

Фернан Бродель окончил лицей Вольтера в Париже и продолжил образование в знаменитой Сорбонне. Став профессиональным историком, он почти 10 лет (за исключением 1925-1926 гг., когда служил в армии) преподавал в лицеях, работая в Алжире, занимаясь в архивах европейских стран. Уже в те годы он проникся глубокой любовью к Средиземноморью, ставшему в будущем темой его диссертации.

В 1937 г. Бродель получил назначение в Практическую школу высших исследований в Париже. В эти годы приобретает известность группа историков, объединившихся вокруг французского журнала «Анналы: Экономика. - Общества. - Цивилизации», который основали в 1929 г. Марк Блок (1886-1944) и Люсьен Февр (1878-1956). Их взгляды оказались очень близки Броделю, а с Февром его связывали с 1932 г. и дружеские отношения.

Школа «Анналов» (это название впоследствии закрепилось) отличалась новой методологией изучения всемирной истории. Возражая против «событийной» истории как единственно возможной, теоретики предлагали восстанавливать весь объем исторической жизни, включая изменения в системе ценностей, различия в ритмах перемен в материальной жизни. В центре внимания оказывалась повседневность, обладающая инертностью, длительностью и устойчивостью. С этих позиций Бродель приступил к написанию книги о Средиземноморье.

Его занятия были прерваны Второй мировой войной. Бродель оказался на фронте. Во время разгрома французской армии он попал в плен и с 1940 по 1945 г. был в лагере для военнопленных: сначала в Майнце, а с 1У42 г. - в лагере особого режима в Любеке. Трудно представить, но именно в эти годы Бродель написал огромный и оригинальный труд в 1160 страниц - «Средиземное море и мир Средиземноморья в эпоху Филиппа II», практически опираясь только на свою феноменальную память, не имея под рукой книг и вообще каких-либо исторических материалов.

Школьные тетради, в которых был написано это исследование, он передавал из лагеря своему другу историку Февру, который бережно их сохранил. После окончания Второй мировой войны Бродель смог по этой рукописи защитить диссертацию, а в 1949 г. - опубликовать книгу. В том же году он становится заведующим кафедрой современной цивилизации в Коллеж де Франс, а с 1956 до 1970 г. возглавляет журнал «Анналы», продолжая линию М. Блока и Л. Февра в исследовании истории культуры.

В 1952 г. он принимает предложение Февра написать книгу для серии «Судьбы мира» об экономической истории доиндустриальной Европы в период между XV-XVIII вв. Это исследование очень увлекло Броделя, и в результате многолетней работы были опубликованы три фундаментальных тома «Материальная цивилизация. Экономика и капитализм XV-XVIII веков», которые стали крупным событием в мировой исторической науке.

В книге изложена оригинальная концепция эволюции материальной культуры общества, проблемы сохранения и трансформации архаичных форм, появления и распространения новообразований, прослежены связи и взаимозависимости материальной и духовной жизни общества.

В книге более 500 первоклассных иллюстраций, карт, графиков, схем? гравюр, фотографий, а библиография включает в себя 5500 на-. именований. Все это делает научный труд чрезвычайно интересным и увлекательным, рассматривание картин, исполненных известными мастерами с высочайшим вкусом и достоверностью, доставляет удовольствие.

Изобилие фактического материала в книгах дало основание многим современникам называть Броделя «чудом исторической эрудиции». Теоретическая концепция интересна, доступна для понимания, изложена хорошим литературным стилем. Это способствовало тому, что вскоре все три тома приобрели широкую известность, издавались во многих странах, а в 1988-1992 гт. были опубликованы и в России. Каждый том - уникальное исследование истории материальной цивилизации Европы: I том - «Структуры повседневности: возможное и невозможное»; II том - «Игры обмена»; III том - «Время мира». Нам еще предстоит вернуться к этой удивительной трилогии.

Хочется обратить внимание на портрет Броделя: на фотографии запечатлен образ необыкновенно трудолюбивого, увлеченного историка, с проницательным, доброжелательным взглядом и обликом интеллектуала, новатора и организатора научных исследований.

В 1962 г. Бродель создал в Париже Дом наук о человеке и руководил им вплоть до своей смерти. Он был избран членом Французской академии, почетным доктором университетов Брюсселя, Оксфорда, Мадрида, Женевы, Варшавы, Кембриджа, Лондона, Чикаго, его именем назван Научно-исследовательский центр в США.

Умер Фернан Бродель в 1985 г. в возрасте 83 лет, прожив невероятно насыщенную событиями жизнь, получив признание и авторитет в мировой исторической науке.

Структуры повседневности

Сосредоточим внимание на основном каркасе исторической концепции и более подробно представим некоторые сюжеты I тома - «Структуры повседневности: возможное и невозможное». В этом названии важно каждое слово, ибо наделено глубоким смыслом. Ключевое значение имеет понятие «повседневность». В нем выражена главная методологическая установка школы «Анналов». История происходит не от случая к случаю, не от события к событию, не от одной формы правления к другой, а ежедневно. Жизнь складывается из огромного числа «мимолетностей», которых люди часто не замечают, настолько они привычны и воспринимаются как «само собой происходящее» или «разумеющееся».

Именно это значение вкладывает Бродель в ту «базовую» деятельность, которая встречается повсеместно и масштабы которой почти фантастичны.

Эту обширную зону на уровне почвы я назвал, за неимением лучшего обозначения, материальной жизнью, или материальной цивилизацией^.

Материальная жизнь, как поясняет Бродель, - это люди и вещи, вещи и люди. Пища и напитки, жилище и строительные материалы, мебель и плиты, костюмы и мода, транспорт и источники энергии, предметы роскоши и деньги, орудия и технические изобретения, болезни и способы лечения, планы деревень и городов - все, что служит человеку, что связано с ним в повседневной жизни.

Ц Это «непрозрачная» для взгляда зона не только обширна, ной инертна, изменения в ней происходят крайне медленно.

Над нижним «этажом» возвышается более подвижная зона, так называемая рыночная экономика, механизмы производства и обмена, связанные с деятельностью людей в сельском хозяйстве, с мастерскими, лавками, биржей, банками, ярмарками и рынками. Завершает конструкцию третий «этаж», где действуют транснациональные силы, способные искажать ход экономики, расшатывать установившийся порядок.

Они порождают аномалии и «завихрения» и создают верхний предел «возможного и невозможного».

Таким образом, вырисовывается схема, где все три этажа тесно соприкасаются друг с другом, подобно черепице на крыше. Это по-

1 Бродель Ф. Материальная цивилизация... Т. I. Структуры повседневности: возможное и невозможное. С. 7.

зволяет Броделю сделать вывод, что «существует не одна, а несколько экономик». И это характерно не только для далекого исторического прошлого, но и для современного общества.

Все этажи «постройки» имеют свои нижние и верхние пределы, которые образуют границы «возможного и невозможного». Особенно велика нижняя зона, охватывающая значительное число населения. Это продолжение «древней экономики», ибо в ней господствуют прежние навыки, умения и порядки: хлеб сеют так же, как всегда, рисовое поле выравнивают так же, как всегда.

Каждый «этаж» живет не только по своим законам, но и в соответствии с собственными ритмами. Бывают приливы и отливы, длительные или кратковременные циклы, волны подъема и спада накатывают друг на друга, создавая неповторимые конфигурации материальной жизни в пространстве и времени. Анализ данных процессов позво-"ляет наблюдать, как в истории было достигнуто равновесие, почему оно стало разрушаться и как возникали кризисы.

В повседневной жизни важную роль играет «хлеб насущный». Именно так названа одна из глав I тома. Бродель приводит известную пословицу: «Скажи мне, что ты ешь, и я скажу тебе, кто ты», ибо пища свидетельствует и о культуре человека, его социальном ранге, материальных возможностях, национальных привычках, уровне цивилизации, возрасте, вкусовых предпочтениях.

Пшеница, рис, маис, соя, кукуруза были «растениями цивилизации», именно они служили признаками оседлой жизни. Нужно было владеть навыками земледелия, знать полезность злаков, способы их употребления в пищу.

Бродель подробно исследует пути распространения этих злаков, типы «хлебов», распространенных в разных странах, урожайность и цены, приготовление блюд и продукцию булочников, появление мельниц и пекарен, научного земледелия и рациона питания.

«История человечества едина в своем обновлении на протяжении тысячелетий и в своих топтаниях на месте, синхрония и диахрония неразрывно связаны друг с другом», - делает вывод Бродель 1 .

Напомним, что исследование явлений материальной культуры Бродель ведет в рамках «возможного и невозможного», границ «низа и верха», «бедности и роскоши».

Устанавливаемые грани очень подвижны: то, что было роскошью вчера, становится обыденным, массовым сегодня:

Бродель Ф. Материальная цивилизация... Т. I. С. 47.

«Когда какая-либо пища, долго бывшая редкой и вожделенной, оказывается наконец доступной массам, следует резкий скачок в ее потреблении, как бы взрыв долго подавлявшегося аппетита. Но, оказавшись "популяризированным", этот вид пищи быстро теряет свою привлекательность, и намечается определенное насыщение.

Богачи осуждены подготавливать жизнь бедняков в будущем - такова тенденция распространения культуры и цивилизации. Трудно раз и навсегда определить роскошь, изменчивую по природе, ускользающую, многоликую и противоречивую», - заключает Ф. Бродель 1 .

Он приводит немало примеров из истории культуры, свидетельствующих о том, как излишний или редкий продукт становится обычным и повседневным. Например, сахар был роскошью до XIV в.; вплоть до XVI-XVII вв. очень редко использовалась вилка во время еды; предметами роскоши были носовой платок, мелкие и глубокие тарелки.

Роскошь есть отражение разницы социальных уровней, но она постоянно существует как внешний предел желаний, тем самым стимулируя производство.

Бродель приводит огромное число сведений об особенностях кулинарии в Китае и Индии, арабских странах и в Европе, о распространении различных «возбуждающих» напитков - вине и пиве, кофе и чае, обычаях их употребления.

Как отмечает Бродель, для жилища характерно традиционное постоянство. Дом обладает устойчивостью в истории, на протяжении веков почти не меняется и неизменно свидетельствует о медленном темпе развития цивилизаций и культур, упорно стремящихся сохранить, удержать, повторить те приемы, материалы, технологии, которые выдержали испытание временем.

Тесаный камень, кирпич, дерево и глина, а также войлок, сукно, тростник или солома - таковы главные строительные материалы. Различались дома бедных и богатых, сельских и городских жителей; жилище кочевников было иным, нежели у оседлого населения; на Севере строили иначе, нежели на Востоке или Юге.

Традиционные цивилизации отличались постоянством интерьера домов. Долгое время люди не знали стульев, их заменяли скамьи, бочки или иные сиденья. В домах почти не было отопления, кухонный очаг, жаровня служили единственными источниками тепла. В странах Востока жилище внутри было заполнено многочисленны-

Там же. С. 200.

ми подушками, тюфяками, коврами, которые расстилали вечером и сворачивали утром.

В Китае дома отличались изысканной мебелью из драгоценных пород дерева; лак, инкрустация дополняли убранство. В Африке строились глиняные хижины, сделанные из жердей и тростника, круглые «как голубятни», изредка обмазанные известью, без мебели, не считая глиняных горшков и корзин, без окон, каждый вечер тщательно окуриваемые дымом от москитов.

Интерьер и убранство европейского дома тоже имеют давнюю историю. Пол на первом этаже был сделан из утрамбованной земли, узорчатые плиты стали употребляться с XVI в., а деревянный паркет стал привычным лишь к XVIII в., и то в богатых домах. Стены покрывали обойными тканями; к концу XVII в. распространились бумажные обои, которые тоже символизировали роскошь. Только в XVI в. появилось прозрачное стекло, а до этого проемы окон закрывались пергаментом, тканью, промасленной бумагой, пластинками гипса. Именно поэтому оконные рамы были с частыми деревянными переплетами.

На протяжении веков плотники сооружали дома и мебель: тяжелые шкафы, огромные столы, скамьи и стулья - все было устойчиво и тяжеловесно. В каждом доме был деревянный сундук, скрепленный железными полосами, вместительный и монументальный.

История предметов мебели дает возможность воспроизвести атмосферу жизни, ее уклад, манеру общения людей; представить, как ели, спали, играли, трудились в этом отдельном мирке.

Каков же был хозяин этого Дома, как одевался, следил ли за модой как возможностью обновления? Этим проблемам посвящает Бродель главу «Костюмы и мода». История костюма рассматривается в широком социальном и культурном контексте: виды тканей, их производство и распространение, социальная иерархия, строго регламентирующая внешний вид сословий, национальные особенности одежды, ее сезонный характер, пышность и демонстративное богатство туалетов, праздничные и повседневные наряды.

Костюм нередко выполнял роль своеобразной социальной маски - священника, ремесленника, придворного, крестьянина. Благодаря этому он становился «узнаваемым» окружающими. Повсюду сохранялся традиционный стиль одежды, праздничный наряд переходил от родителей к детям, извлекался из сундуков в определенное время.

Японское кимоно, индийское сари, испанское пончо почти не претерпели изменений. Мода означает не только обилие, чрезмерность, безумство, но и ритм перемен. Вплоть до начала XII в. костюм в Европе почти не менялся: хитоны до пят у женщин, до колен - у мужчин. А в целом - столетия и столетия неподвижности.

Первое появление моды Бродель датирует XIV в., когда начинает действовать правило перемен в одежде, хотя оно действует весьма неравномерно, не охватывает всех слоев, встречая первоначальное сопротивление. Возникают национальные центры моды, постепенно ее образцы принимаются в других странах.

Так, в XVI в. у высших классов вошел в моду черный суконный костюм, введенный испанцами. Это можно увидеть на многих живописных полотнах. Он пришел на смену пышному костюму итальянского Возрождения. Но в XVII в. восторжествовал французский костюм с яркими шелками и свободным покроем. Мода распространялась из Парижа во все концы Европы. Непривычность в одежде часто подвергалась осмеянию. Неумеренная высота женских причесок, фижмы, мушки на лице, пестрота мужских костюмов были символами модных веяний. Мода означала поиск нового языка, была способом зафиксировать отличия от предыдущих поколений. Секреты производства тканей ревниво оберегались от конкурентов. Шелку понадобились столетия, чтобы он пришел из Китая в Европу; не менее длительными были странствия хлопка, лен и конопля лишь постепенно проникали в другие страны.

Мода царила не только в одежде, она охватывала стиль поведения, манеру писать и говорить, принимать гостей и распорядок дня, уход за телом, лицом, волосами. Внешний вид позволял судить об эпохе, социальном положении, профессиональных занятиях, возрасте и поле, материальном достатке, вкусах и национальной принадлежности.

** Таковы реальности материальной жизни. Пиша, напитки, жилиша, одежда, мода - это та действительность, в которой повседневно пребывает человек. Она составляет тот язык культуры, то соединение «вешей и слов», символов и значений, которыми владеет человек, становясь их «пленником».

В рамках отдельных обществ эти вещи и языки составляют целостность. Цивилизации представляют собой странные совокупности материальных ценностей, символов, иллюзий, причуд и интеллектуальных построений.

Технические изобретения

С нижним «этажом» повседневной жизни тесно взаимодействует не менее обширный слой технических изобретений, источников энергии, средств передвижения, форм денежного обмена. Этому посвящает Бродель последующие главы.

Механические средства и орудия материальной жизни общества существовали давно. Изобретения появлялись, но очень медленно завоевывали мир и приобретали всеобщее значение. Арабские цифры, порох, компас, бумага, шелк, книгопечатание утверждались отнюдь не «галопом», требовалось значительное время, чтобы они были приняты. Всякое изобретение должно было ждать годы или даже столетия, чтобы войти или быть внедренным в реальную жизнь.

> " Ф. Бродель анализирует исторический процесс движения трех великих новшеств, иногда именуемых техническими революииями. К ним относятся: 1) изобретение пороха; 2) книгопечатание; 3) плавание в открытом океане.

Трудно сопоставить между собой эти технические достижения - первое способствовало совершенствованию артиллерии и было орудием войны; второе привело к распространению просвещения и образования; третье - изменило морские дороги мира, сделало реальными культурные контакты. Остановимся более подробно на значении книгопечатания.

Бумага в Европу пришла из Китая через мусульманские страны Востока. Первые бумажные мельницы заработали в Испании в XII в. Но европейское бумажное производство по-настоящему стало развиваться в Италии в начале XIV в. В качестве сырья использовалось старое полотняное белье, а профессия тряпичника стала весьма популярной. Китай знал книгопечатание с IX в., Япония - с XI в. Оно осуществлялось с деревянных досок, каждая из которых соответствовала одной странице. Это было делом чрезвычайно долгим.

Затем были изобретены керамические литеры, которые крепились воском к металлической форме. Затем литеры отливались из олова, но они быстро снашивались. В начале XIV в. использовались подвижные деревянные литеры. Лишь с середины XV в. появились типографский набор и подвижный шрифт, изобретенный Гутенбергом, мастером из города Майнца в Германии. Шрифт этот почти не менялся вплоть до XVIII в. Изобретение быстро распространилось - к 1500 г. 236 городов Европы имели свои печатни, в XVI в. издавалось около 140-200 тысяч книг.

Старинная рукописная книга постепенно вытеснялась напечатанной в типографии. С распространением книг значительно расширились возможности научных контактов, возрос уровень образования. Так технические изобретения оказывали существенное влияние на духовную жизнь.

Бродель подробно анализирует технические новшества, обеспечившие дальние плавания и великие географические открытия, успехи судостроения и торговые экспедиции.

Однако наземный транспорт, как отмечает Бродель, как будто был «поражен параличом». В нем все оставалось по-прежнему: плохое устройство дорог, постоянство маршрутов, низкие скорости, архаичность транспортных средств. Поэт Поль Валери говорил, что «Наполеон шел так же медленно, как и Юлий Цезарь».

В Европе кареты появились в конце XVI в., почтовые дилижансы лишь в XVII в., на больших дорогах была замощена только узкая полоса и два экипажа с трудом могли разъехаться.

Техническое развитие транспорта медленно набирало ускорение. В конечном счете в тот или иной момент все начинает зависеть от достижений техники.

Деньги и финансовые расчеты

В материальную культуру общества Бродель включает денежную систему, называя ее «древним техническим средством», предметом вожделения и интереса людей. Денежное обращение предстает как инструмент, структура и глубокая закономерность всякой слегка продвинувшейся системы обменов. Деньги наслаиваются на все экономические и социальные отношения.

Это «чудесный индикатор», позволяющий судить обо всей деятельности людей, вплоть до самых скромных явлений их жизни. Звонкая монета тысячами путей внедряется в повседневную жизнь: арендная плата и кредиты, пошлины и налоги, цены на рынках и заработная плата - сети раскидываются повсюду.

Деньги - «кровь общественного организма», они помогают обращению товаров, накапливают капитал, свидетельствуют о нищете и богатстве. Денежные системы многообразны и кажутся таинственными. Это своеобразные «языки» культуры и цивилизации, призывающие к познанию и диалогу. Деньги являются эталоном в реализации обмена товарами.

Уже в давние времена в разных странах существовали «примитивные» деньги. Это могли быть соль, хлопковая ткань, медные брас-

леты, бусы, золотой песок на вес, кораллы и драгоценные камни, раковины, животные, птицы, сушеная рыба - всего не перечесть. Подобные архаичные формы обмена долго сохраняются под тонкой «кожицей» развитых денежных систем и при кризисах или перепадах в экономике вновь возрождаются в виде «бартерных сделок» и натурального обмена.

Над этими примитивными формами надстраивались металлические деньги, золото, серебро, медь. Каждый из этих видов имел свою зону действия - для крупных, средних и мелких сделок и расчетов. Монеты ускоряли денежное обращение, накапливались в виде ценностей, текли потоком в разные страны, повышались в цене и падали, меняли своих владельцев.

Затем в обмене стали участвовать платежные ордера, обязательства, расписки, кредит, векселя.

В течение веков денежная система постепенно усложнялась: чем " более экономически развитой становилась страна, тем многообразнее были ее денежные и кредитные инструменты, стимулируя производство и потребление. Деньги - не только средство экономического обмена, они имеют социально-культурную ценность, создавая образы скупости и расточительства, богатства и бедности, определяя пределы возможного и невозможного.

Город как иентр цивилизации

В заключительной главе I тома Бродель рассматривает город как центр и воплощение цивилизации со всеми позитивными и негативными чертами и последствиями. Города - это как бы электрические трансформаторы: они повышают напряжение, ускоряют обмен, они беспрестанно вершат жизнь людей.

Бродель анализирует ряд способов классификации городов по различным признакам: политический подход выделяет столицы, крепости, административные центры; экономический - порты, центры караванной торговли, торговые города, промышленные города, финансовые центры. Социальный подход представляет перечень городов - рантье, церковных, княжеских резиденций, ремесленных центров. Можно продолжать подобную классификацию по культурным, религиозным, научным и иным признакам.

Существуют города открытые, соединенные с ближайшим сельским окружением, или же замкнутые, закрытые в своих границах. В зависимости от положения менялись темпы развития городов, преобладающие виды занятий и даже их судьба.

Открытой системой был античный полис, греческий или римский. Из предместий люди собирались на площади для решения общих дел, в нем укрывались в случае опасности.

Средневековый город представлял замкнутую и самодостаточную единицу. Пройти за его крепостные стены - все равно что пересечь государственную границу. Среди граждан были две категории; к первой относились «частичные», которым нужно было прожить не менее 15 лет в городе, чтобы стать горожанином. Вторую категорию составляли «полноправные», имеющие по крайней мере 25 лет постоянного жительства. Они обладали привилегиями, являлись меньшинством, «маленьким городом в самом городе».

В Марселе XVI в., чтобы получить гражданство, нужно было иметь «десять лет постоянного проживания, владеть недвижимым имуществом, жениться на городской девице». В этих городах большую власть имели династии ремесленной и купеческой знати - суконщики, бакалейщики, меховщики, чулочники.

Города, находящиеся под опекой центральной власти, - это королевские резиденции, центры католической церкви. Они владели деньгами, распределением привилегий и почестей.

Столицы - особый тип городов: они быстро росли экономически, становились многонаселенными, создавали мощный национальный рынок, притягивали ремесленников и художников для украшения, славились контрастами богатства и бедности.

Описывая жизнь и быт многих крупных городов мира, Бродель особый раздел посвящает Санкт-Петербургу в 1790 г., приводя различные сведения из путеводителя И. Г. Георги, жившего в эпоху Екатерины II.

Санкт-Петербург был основан Петром I в 1703 г. Но выбранное место было чрезвычайно неудобным для застройки. Потребовалась несгибаемая воля, чтобы возник город на болотистых землях, многочисленных островах. Тревожный уровень воды, наводнения создавали непрерывную угрозу. Пушечные выстрелы, белые флаги днем, зажженные фонари, непрерывный колокольный звон дополняли городской облик. Городу надлежало приподняться над смертельной опасностью. Поэтому необходимы были каменные фундаменты, укрепленные гранитом набережные, специально вырытые каналы, мощеные улицы.

Это была колоссальная и весьма дорогостоящая работа. Санкт-Петербург представлял собой оживленную строительную площадку. По Неве шли баржи, груженные известью, камнем, гранитом, спла-

вом леса. Биржа и таможня, невский плес превратились в оживленный порт у моря. Нева являлась главной магистралью города. Она давала питьевую воду, которая была безупречной; зимой превращалась в санный путь и место народных гуляний. Существовала даже особая профессия «пильщиков льда» для снабжения погребов, расположенных в первых этажах домов.

В 1789 г. в Санкт-Петербурге проживало почти 218 тысяч человек, причем мужчин - в два раза больше, чем женщин. Это был город придворной аристократии, армейской молодежи, служилого люда. Православные церкви соседствовали с протестантскими и католическими храмами, молитвенными домами раскольников. Не найти другого такого города в мире, где всякий житель говорил бы на стольких языках. Даже среди слуг самого низкого ранга не было таких, что не говорили бы не только по-русски, но и по-немецки и по-фински, а среди лиц, получивших какое-то образование, нередко встречались такие, которые владели восемью-девятью языками. Порой из этих. языков создавалась довольно забавная смесь - таков был столичный Санкт-Петербург XVIII в.

Большие города - своеобразный тест, показывающий уровень развития культуры и цивилизации. Они создают современное государство, но и сами являются результатом экономического и социального развития общества. В них постепенно или ускоренно менялся мир старого порядка, возникал новый тип горожанина, с особым характером и стилем жизни. Бродель отмечает, что петербуржцу присущи вкусы столичного жителя, сформировавшегося во всех отношениях по образу и подобию вкусов двора. Последний задавал тон своими запросами, празднествами, бывшими в такой же степени торжествами всеобщими, с великолепной иллюминацией на здании Адмиралтейства, на официальных зданиях, на богатых домах.

Не только национальный характер свойствен человеку, но и город вносит особые черты в его ментальность, придавая своеобразие манерам общения, способу мировосприятия, стилю речи, тем самым увеличивая реальное многообразие и уникальность личности.

Заканчивая обзор сюжетов, являвшихся предметом анализа Бро-деля, необходимо подчеркнуть, что концепция материальной культуры и цивилизации современна, ибо в ней постоянно ощущается проблематика XX в.: соединение инерции и ускорения, длительности перемен, сочетания архаичных форм и новаторских достижений. Выбор альтернативных путей развития увеличивают ответственность человека за судьбы культуры и цивилизации.

Многообразие форм материальной культуры дает возможность построить модель (или даже «грамматику») экономической жизни общества.

Бродель неоднократно возвращается к образу Дома. Если первый этаж - еще прочный, традиционный фундамент, то над ним возвышаются два этажа. Верхние «этажи» опираются на нижние, образующие самый толстый слой в рамках одной социальной реальности. Надо иметь в виду, что контакт между «этажами» материализуется в тысяче неприметных точек: рынках, лавках, ярмарках, складах, магазинах, оптовой и розничной торговле - всюду выявляются их соприкосновение, соперничество и конкуренция. На верхнем «этаже» - биржевых операциях, банковских расчетах - начинается «теневая зона» могущественного капитала.

Почитал текст Холмогорова Первая часть большого текста о Фернане Броделе и глобальной истории , но ссылка на источник, который не хочется здесь приводить, поэтому взял отрывок о Броделе из лекции А.Я. Гуревича " Культура средневековья и историк конца XX в."

В середине и во второй половине XX в. у некоторых историков постепенно начинают складываться и новые представления о пластах исторической реальности, на первый взгляд относительно малоподвижных или вообще неподвижных, но тем не менее существенно влияющих на ход и структуру исторического процесса. В этой переориентации исторической науки очень большая роль принадлежит выдающемуся французскому историку Фернану Броделю (1902-1985), чье научное творчество началось в конце 30-х гг.

Фернан Бродель - выдающийся историк, специализировавшийся прежде всего на истории начала нового времени, т. е. XVI-XVIII вв.

Его докторская диссертация, монография, которая сделала ему имя и заложила основы его репутации как одного из крупных историков нашего столетия, называлась: «Средиземноморье и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II»10. Филипп II - испанский король XVI столетия, и в качестве сюжета исследования Бродель взял страны и народы бассейна Средиземного моря с конца XV по начало XVII в., т. е. в центре его внимания стоит XVI век.

Первоначально Бродель собирался написать в довольно традиционном плане работу, посвященную прежде всего политическим событиям и политике Филиппа II в Средиземноморье, но затем его план коренным образом изменился и главными персонажами книги оказались не Филипп II и его политика, а само Средиземное море и окружающие его материки и страны. Соответственно Бродель уделил огромное внимание описанию ландшафта и природных условий этого бассейна на протяжении всей избранной им эпохи, так называемого «долгого XVI столетия».

Бродель разработал, создал некую структурную форму, в которой он и расположил весь материал. Эта форма впоследствии, уже в 60-е гг., post factum, была им осмыслена теоретически, и тогда Бродель выдвинул теорию так называемого «времени большой длительности» (la longue duree). Что это такое?

Бродель говорит (я не цитирую, а вкратце излагаю его мысль): в историческом процессе нельзя ограничиться созерцанием временной сетки, запечатленной в хронологических таблицах, которые указывают годы жизни тех или иных политических или религиозных деятелей, даты тех или иных событий. На самом деле время есть сила, организующая исторический процесс, и главное - это время не едино. Оно множественно.

В множественности времени Бродель выделяет три основных пласта, между которыми, по его мнению, существует определенное взаимодействие. То, что он называет «временем большой длительности», -прежде всего время природы. Человек включен в природу, он воздействует на нее, но и подчиняется ей: ее требованиям, ее давлению, ее закономерностям. В природе время течет очень медленно, многие сдвиги происходят на протяжении столетий или даже тысячелетий. Другие природные ритмы короче, но тем не менее и они весьма велики.

Для того чтобы заметить изменения в природе и во взаимоотношениях между людьми, между обществами и природой, нужно брать большие отрезки времени. К примеру, чтобы изучить историю земледелия в том же средиземноморском бассейне, нужно рассматривать огромные временные протяженности, может быть, с римских времен до нового времени, и исследовать, как в течение тысячелетий люди возделывали почву, как пасли свои стада, как занимались мореплаванием по Средиземному морю, торговлей - и как постепенно в пустыне или на берегах рек и морей возникали города. Это происходило чрезвычайно медленно, не в течение жизни одного или даже двух-трех поколений людей, а именно в течение «долгого», «длительного» времени.

В центре внимания историка, по мнению Броделя, и должно быть это «очень длительное время» (la longue duree), медленно, вяло текущее, почти незаметное время.

Но над уровнем этого очень «длинного», очень «долгого» времени располагается, по Броделю, другой уровень - уровень другого времени, связанного с экономическими и социальными циклами.

Старший современник Броделя, известный французский историк первой половины нашего столетия Эрнест Лабрусс (1895-1989) изучал, например, экономические, хозяйственные и финансовые циклы во Франции на протяжении XVIII в., для того чтобы обнаружить, как постепенно, медленно, подспудно малозаметные для современников изменения - в заработной плате, ценах, экономической конъюнктуре - привели к ситуации, когда революция сделалась неизбежной. Здесь речь идет об изучении экономических и социальных конъюнктур, которые охватывают довольно большие промежутки времени. Они не столь протяженны, как «время очень большой длительности», но могут растягиваться по меньшей мере на многие десятилетия.

Итак, первый уровень, лежащий в основе всего, - это уровень «очень большой длительности (или протяженности)», над ним располагается другой - уровень уже не природный, а хозяйственный, время хозяйственных конъюнктур. Если перевести на язык радиолюбителей, то первый уровень - это длинные волны, второй - средние волны.

А над этими двумя уровнями Бродель обнаруживает еще один: время короткое, нервное, прерывистое. Это - время человеческой деятельности, время политической истории, время событийное. Сегодня происходит что-то одно, завтра произойдет нечто другое. Это - время, идущее толчками, - но это лишь поверхность исторического процесса. Это - пена на поверхности моря. Это - искры, которые вспыхивают и тут же гаснут. Им Бродель не придает большого значения.

Если вы возьмете его классическую работу «Средиземноморье и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II», то увидите, что она состоит из трех частей.

Первая часть посвящена «времени очень большой длительности», времени природных, экологических и отчасти хозяйственных процессов и циклов. Это описание Средиземноморья. Именно море здесь -главный персонаж. Это как бы поэма, воспевающая средиземноморский мир. Он дорог Броделю, который по нему странствовал, который в нем жил, работал и изучал его.

Вторая часть книги посвящена описанию хозяйственной и экономической жизни, медленных процессов, относящихся ко времени второго уровня, уровня «конъюнктур». А третья часть, наиболее традиционная, посвящена описанию политической истории, времени правления Филиппа II. Это то время, которое люди замечают, поскольку живут по его календарю. Это время «коротких волн».

Бродель придает решающее значение «времени очень большой длительности». Что касается времени «третьего уровня» - того, которое человек непосредственно замечает в своей жизни, то это повседневное, быстро текущее, нервное время, время политической истории, интересует Броделя меньше всего. Впрочем, уже основатели Школы «Анналов», Марк Блок и Люсьен Февр, протестуя против поверхностного изучения событийной истории историками-позитивистами, отказались от изучения этого уровня, но Ф. Бродель дает этому отказу новое объяснение и по-новому его осмысливает.

Объяснение у Броделя имеет и чисто личный, экзистенциальный аспект. Во время Второй мировой войны он служил во французской армии, оказался в немецком плену и довольно долгое время находился в лагере для военнопленных. К счастью, западноевропейские солдаты в немецком плену содержались совсем в иных условиях, чем солдаты русские, которые волею Сталина не были защищены никакими Женевскими конвенциями.

В лагере Бродель получал литературу из немецких библиотек и писал книгу о Средиземноморье, частями отсылая ее своему старшему другу Люсьену Февру, который, в свою очередь, посылал ему замечания и комментарии. Через два года после окончания Второй мировой войны, т. е. в 1947 г., Бродель благополучно защитил в Сорбонне докторскую диссертацию.

В лагере для военнопленных Бродель, как он писал в конце своей жизни, пришел к выводу, что человек не свободен, человеческая свобода - эфемерна, человек - игрушка каких-то надличностных сил и поэтому изучение политической истории, в которой как бы проявляется эта свобода, дает обманчивый образ и свободы, и истории. На самом деле надо изучать глубинные процессы, где господствует суровая - природная, материальная, экономическая - необходимость.

Бродель, если дать его характеристику в одном сжатом определении, это прежде всего геоисторик, т. е. историк, который обращает внимание на природно-географические, экологические условия, и затем уже экономический детерминист, т. е. он считает, что экономика детерминирует все в развитии общества.

К сожалению, книга Броделя о Средиземноморье не переведена на русский язык, но переведена другая большая - в трех томах - его монография, написанная позже и посвященная материальной цивилизации и развитию капитализма в XV-XVIII вв.11 Даже простое перелистывание этих трех томов даст вам представление о том, как работал Бродель. Он непревзойденный знаток архивов. Бродель собрал колоссальный по объему материал в архивах всего мира: Европы, Латинской Америки, Северной Африки, Востока. Он ввел в научный обиход огромное количество нового фактического материала.

В своем трехтомном труде Бродель описывает все без исключения аспекты материальной цивилизации мира - не только Европы XVI-XVIII вв. - и считает, что тем самым он показывает пределы возможного и невозможного, как он выражается, которые существовали тогда перед человеком. Что же касается самих людей, то они предстают в его изображении не более чем агентами социально-экономического процесса. Их воля, их намерения, их субъективные желания, их верования и «картины мира» оказываются как бы оттесненными на задний план.

Для Броделя в высшей степени характерен экономический детерминизм, или, иначе говоря, экономический редукционизм, т. е. стремление неуклонно сводить объяснение всего исторического процесса к материально-экономическим факторам. Бродель признает влияние Маркса, с уважением относится к этому мыслителю, но, как справедливо заметил один критик французского историка, Бродель отнюдь не марксист. Ведь у Маркса есть такая формула: люди являются одновременно и авторами и актерами своей исторической драмы. Называя людей «авторами», Маркс подчеркивает их активную и инициативную роль в «исторической драме». «Актеры» же лишь исполняют ту роль, которая им отведена «сценарием истории». Можно сказать, что Бродель берет в этой формуле лишь одну часть: люди в его изображении отнюдь не «авторы», а только «актеры». Им отведены определенные роли, которые они играют и за пределы которых выйти не могут.

Итак, в работах Броделя на первый план выступили проблемы статики в историческом процессе - под названием, под псевдонимом, так сказать, «la longue duree» («время большой протяженности»). Это те силы истории, которые неподвижны. Бродель полагает, что такие силы нужно искать прежде всего в природно-географических факторах и в аспектах экономики, связанных с природой. Вместе с тем Бродель признает, что есть и некоторые аспекты собственно исторического процесса, подчиняющиеся ритмам очень медленного изменения, т. е. входящие в сферу понятия «la longue duree».

В одной своей теоретической статье Бродель высказался в том смысле, что «некоторые формы ментальное™» — это «темницы», где заточено «время большой длительности» («la longue duree»)12. Историк хотел этим сказать, что «ментальности» меняются очень медленно, что не только природное и экономическое время, но и время человеческой культуры, человеческого духа подчиняется тоже весьма сложным ритмам.

Эта теория Броделя о множественности времени оказала большое влияние на многих историков Запада. И она действительно представляет собой весьма эффективный инструмент для анализа исторического материала. В самом деле, в любом историческом материале, в любой исторической реальности мы можем обнаружить и силы динамизма, и силы консерватизма. Скажем, на данное общество в данный момент накатывают какие-то волны обновления, но в то же время мы видим, что под этими волнами скрываются весьма консервативные устои, которые совсем не расшатываются или почти не расшатываются. Когда волны схлынут, вы можете обнаружить, что на песке остались те же камни и что крупных изменений не произошло.

Так, например, в истории нашей страны после колоссальной революции, перевернувшей весь социально-экономический строй, по прошествии десятилетий оказалось, что, несмотря на все перемены, стереотипы человеческого поведения изменились очень мало. Эти стереотипы, эти ментальности, которые сложились задолго до революции и которые в значительной мере были все же деформированы и трансформированы революцией, сохранили тем не менее свои коренные параметры, восходящие к предреволюционным временам. Таким образом, соотношение сил динамики и статики в истории - это не только научная проблема. Это проблема нашей собственной жизни.

В науке же данную проблему впервые стал разрабатывать не Бродель и даже вообще не историки, а этнологи (антропологи).

Литература

I. О Броделе

Фернан Бродель (фр. Fernand Braudel; 24 августа 1902 года - 27 ноября 1985 года) - известный французский историк. Произвёл революцию в исторической науке своим предложением учитывать экономические и географические факторы при анализе исторического процесса. Яркий представитель французской историографической школы «Анналов», занимавшейся доскональным изучением исторических феноменов в социальных науках. Исследуя зарождение системы капитализма, стал одним из основоположников мир-системной теории.

Биография

В начале Второй мировой войны, как лейтенант запаса он был мобилизован и отправился на фронт в артиллерийскую часть. Приняв участие в боях, уже после подписания перемирия летом 1940 года вместе с остатками своей воинской части попал в плен, в котором провёл почти пять лет - вначале в лагере для военнопленных офицеров в Майнце, а с 1942 года - в лагере особого режима в Любеке.

В 1947 году защитил диссертацию. С 1948 года Бродель руководил французским Центром исторических исследований. В 1949 году стал профессором Коллеж де Франс, заняв кафедру современной цивилизации, также возглавил жюри по защите исторических диссертаций. В 1956-1972 годах заведовал VIй секцией («Экономические и социальные науки») в Практической школе высших исследований. После смерти Л. Февра в 1956 году также занимал должность редактора в журнале «Annales, Economies, Socits, Civilisations» (фактически - до 1970 года). Член-корреспондент Британской академии (1962). Почётный доктор университетов Брюсселя, Оксфорда, Женевы, Кембриджа, Лондона, Чикаго и др.

В 1949 году вышла в свет его книга «Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II», вызвавшая разноречивые отклики среди коллег-историков. Этот серьёзный труд демонстрирует отношение автора к географии, социальной и экономической истории региона как к важным компонентам в историческом анализе, приуменьшая, таким образом, роль событий и персоналий. На историка оказал большое влияние Люсьен Февр, один из непосредственных основателей школы «Анналов».

Самой известной работой Броделя считается его трёхтомник «Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв.», вышедший в свет в 1979 году, посвящённая переходу от феодализма к капитализму. Это широкомасштабное исследование доиндустриального мира, в мельчайших деталях показывающее, как функционировали экономики европейских (и не только) стран в данный исторический период. Особенно подробно в нём характеризуются развитие торговли и денежное обращение, много внимания уделяется также влиянию географической среды на социальные процессы.

Бродель - известный сторонник и пропагандист междисциплинарного подхода.

Теория истории

Как пишет Ю. Н. Афанасьев, «Броделевское видение истории определялось прежде всего стремлением понять людские свершения и сделать их понятными для других». Бродель концептуализировал категорию исторического времени, которую рассматривал как внутренне неоднородную, разделяя «историческое время» на следующие уровни: Во-первых, короткое время, время смены событий, главным образом политических. Во-вторых, время средней длительности или циклическое время, описывающее циклы подъёмов и спадов значимых социальных и культурных процессов (экономических, миграционных, демографических и т. д.) В-третьих, длительное время (longue dure) - время, характеризующее крупные структуры совместного существования людей, которые поддерживают целостность больших социокультурных образований (цивилизаций).

Короткое время относится к событиям в повседневной жизни людей. Яркими примерами служат, например, газетные хроники, описывающие пожары, катастрофы, преступления, цены на зерно и т. п. Хотя такие явления и имеют значимость для историка, исследования истории к ним не сводятся. История не есть просто совокупность событий, для анализа используется волнообразная (конъюнктурная) методика, которая позволяет изучать время longue dure. Само понятие longue dure выделяет историю среди других гуманитарных наук, поскольку описывает единство, непрерывность, целостность истории человечества, учитывая разные направления изменений. Динамику человеческой жизни в полном объёме можно увидеть, если рассматривать её через аспекты внутри «медленной» истории.

Работы

1949 - La Mditerrane et le Monde Mditerranen a l"poque de Philippe II (3 тома , 1 изд.; 2-е изд. 1966; Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II):

ч. 1 ч. 2 ч. 3

1969 - Ecrits sur l’Histoire, т. 1 . - ISBN 2-08-081023-5.
1979 - Civilisation matrielle, conomie et capitalisme, XVe-XVIIIe sicle (Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв.):

т. 1 т. 2 т. 3

1985 - La Dynamique du Capitalisme. - ISBN 2-08-081192-4.

1986 - L’identit de la France (3 тома).

1990 - Ecrits sur l’Histoire, т. 2 . - ISBN 2-08-081304-8.
1993 - Grammaire des civilisations. - ISBN 2-08-081285-8.

1998 - Les mmoires de la Mditerrane.